ОСНОВНАЯ ИДЕЯ ПОСЛАНИЯ СВ.
АПОСТОЛА ПАВЛА К ГАЛАТАМ
Прежде всего нам следует
говорить об основной идее, или о проблеме, которую Павел раскрывает в этом
Послании. Павел хочет утвердить учение о вере, благодати и прощении грехов, или
о христианской праведности, чтобы мы имели совершенное знание и умели отличать
христианскую праведность от других видов праведности. Существует политическая
праведность, которую определяет император, мирские князья, философы, юристы.
Есть также обрядовая (традиционная) праведность, то есть человеческие традиции,
например традиция папства и другие. Родители и учителя учат нас этой
праведности, ничем не рискуя, потому что они не делают ничего для искупления
греха, умиротворения Бога, обретения благодати — с помощью этих правил они учат
нас нравственному поведению. Однако существует и другая праведность, праведность
Закона Десяти Заповедей, которой учит Моисей. Мы тоже учим этому, но только
после учения о вере.
Больше и выше всего этого —
праведность веры, или христианская праведность, которую следует особенно
тщательно отделять от всех остальных видов праведности, противостоящих ей,
потому что они происходят от законов императора, папских традиций, Божьих
заповедей. Они требуют дел и, как учат схоласты, могут быть достигнуты с помощью
“данного нам от природы”, или Божьего дара. Эти виды праведности, праведности
дел,— тоже дар Божий, как и все, что мы имеем. Но самая совершенная праведность,
праведность веры, которую Бог дает нам через Христа без дел, не является ни
политической, ни традиционной, ни праведностью от дел, а совсем напротив, это
просто пассивная праведность, в то время как все вышеперечисленные — активные.
Ибо здесь мы не делаем ничего, ничего не даем Богу, мы только принимаем и
позволяем кому-то другому, а именно Богу, действовать в нас. Поэтому будет
правильно называть праведность веры, или христианскую праведность, “пассивной”.
Это праведность, покрытая тайной, которую мир не может понять. Фактически и сами
христиане, одолеваемые искушениями, не всегда правильно понимают ее. Поэтому нам
необходимо постоянно учиться. И тот, кто не понимает или не прибегает к этому в
скорбях и страданиях, не устоит. Ибо ничто так полно и несомненно не утешает
совесть, как эта пассивная праведность.
Однако человеческая слабость и
нищета таковы, что в муках совести и под страхом смерти мы не смотрим ни на что,
кроме наших дел, заслуг и Закона. Когда Закон говорит о грехе, мы сразу же
вспоминаем свою прошлую жизнь. Тогда грешник в великом смятении стонет: “О,
какую проклятую жизнь я вел! Если бы я только мог пожить подольше! Тогда я бы
исправился!” Так человеческий разум не может оторвать взгляда от активной
праведности и перевести его на пассивную, христианскую праведность. Зло столь
глубоко укоренилось в нас, мы так крепко усвоили эту дурную привычку! Пользуясь
нашей слабостью, сатана усиливает и обостряет в нас эти мысли. И совесть
испытывает все более и более сильное беспокойство и страх, ибо человеческому
разуму невозможно ни найти утешение в самом себе, ни смотреть только на
благодать, сознавая грех и испытывая муки, ни полностью уйти от мыслей о делах.
Это выше человеческих сил и разумения. Это даже выше Божьего Закона. Потому что,
хотя Закон — самое большое благо в этом мире, он все же не приносит покоя
совести, а ведет ее к еще большему смятению и отчаянию. Потому что посредством
Закона грех становится особенно грешен (Рим. 7:13).
Сокрушенное сердце не может
противопоставить отчаянию и вечной смерти ничего, кроме надежды на обетование
благодати во Христе, т. е. праведности веры, пассивной, или христианской
праведности, уверенно заявляющей: “Я не ищу активной праведности. Мне следовало
бы иметь ее, но даже если бы я имел ее, я не мог бы надеяться на нее и встать
перед Божьим судом, опираясь на нее. Поэтому я иду к тому, что выше активной
праведности, выше всей моей собственной праведности и праведности Божьего
Закона, — к пассивной праведности, которая есть праведность благодати, милости и
прощения грехов”. Другими словами, это праведность Христа и Святого Духа,
которую мы не создаем, а получаем, не имеем, а принимаем, когда Бог Отец дает ее
нам через Иисуса Христа.
Как земля сама не производит
дождь, а получает его в виде небесного дара, так и небесная праведность дается
Богом помимо наших дел и заслуг. Насколько сухая земля способна произвести
настоящий благословенный дождь, настолько и мы, люди, нашими собственными силами
и делами можем произвести божественную, небесную и вечную праведность. Поэтому
мы обретаем ее как величайший дар Божий. Поэтому высшее искусство и мудрость
христианина сокрыта не в знании Закона и не в делах, в то время как для людей,
не принадлежащих к Божьему народу, высшая мудрость заключается в изучении Закона
и активной праведности.
Прекрасное и незнакомое миру
дело — учить христиан не обращать внимания на Закон и ходить перед Богом, словно
Закона вообще не существует. Ибо если не отвлечься от Закона и не направить свои
мысли туда, где нет ничего, кроме благодати, нельзя спастись. “Законом познается
грех” (Рим. 3:20). С другой стороны, в мире необходимо требовать совершения
хороших дел и исполнения Закона, словно не существует обетования благодати. Это
делается ради упрямых, гордых, жестокосердых, перед чьими глазами не должно быть
ничего, кроме Закона, чтобы они устрашились и смирились. Ибо Закон был дан, дабы
устрашать и поражать упрямых, заставляя трепетать ветхого человека. Оба понятия
следует правильно различать, согласно Апостолу (2Тим. 2:25 и далее).
Здесь необходим мудрый и верный
отец, который умел бы смягчать Закон, не нарушая его границ. Ибо если я учу
людей Закону и они думают, что оправдываются им перед Богом, я нарушаю границы
Закона, смешивая две праведности — активную и пассивную, а значит, я плохой
диалектик, не умеющий различать эти понятия. Но если я выхожу за пределы ветхого
человека, я также нарушаю границы Закона. Ибо плоть, или ветхий человек, Закон и
дела связаны между собою. Точно так же дух, или новый человек, связан с
обетованием и благодатью. Поэтому, если я вижу человека, в достаточной степени
сокрушенного, придавленного Законом, устрашенного грехом и жаждущего утешения,
то пришло время, убрав с его глаз Закон и активную праведность, показать ему
через Евангелие пассивную праведность, исключающую Моисея и Закон, показать
обетование Христа, пришедшего ради отчаявшихся и грешников. Здесь человек вновь
поднимается, у него появляется надежда. Он больше не под Законом, он под
благодатью, как говорит Апостол (Рим. 6:14): “Грех не должен над вами
господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью”. Почему “не под
законом”? Потому что на нового человека Закон не действует. Границы Закона
простираются до Христа, как говорит ниже Павел (Гал. 3:24): “Итак закон был для
нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою”. Когда Он пришел,
Моисей и Закон прекратились, как и обрезание, жертвоприношения, Суббота и все
пророки.
Таково наше богословие, в
соответствии с которым мы учим точному различению двух видов праведности,
активной и пассивной, дабы не смешивать мораль и веру, дела и благодать,
светские отношения и религию. Необходимо и то, и другое, но все должно иметь
свои пределы. Христианская праведность принадлежит новому человеку, а
праведность Закона — ветхому, рожденному от плоти и крови. На него, как на осла,
должно возлагаться тяжелое бремя.
Он не должен наслаждаться
свободой духа или благодати, пока верою во Христа не облечется в нового
человека, что не может совершиться полностью в этой жизни. Тогда человек сможет
наслаждаться царством и чудесным даром благодати. Я говорю это, чтобы никто не
думал, будто мы отвергаем или запрещаем добрые дела, в чем нас ложно обвиняют
паписты, не понимающие ни того, что сами говорят, ни того, чему мы учим. Они не
знают ничего, кроме праведности Закона, и тем не менее полагают, будто имеют
право судить учение, которое выше и шире того Закона, коим плотский человек не
может оправдаться на Суде. Поэтому они не могут не оскорбляться, так как не
знают ничего выше Закона. А все, что выше Закона, для них — худшее из
оскорблений.
Мы показываем два мира — один
небесный, а другой земной — и помещаем в них два вида праведности, отличающиеся
и отделенные друг от друга. Праведность Закона — земная и имеет дело с земными
вещами, ею мы творим добрые дела. Но как земля не приносит плода, пока не будет
орошена и оплодотворена свыше, ибо земля не может совершать суд, обновление и
управление небес, но только небеса судят, обновляют, управляют и оплодотворяют
землю, чтобы она выполняла заповеданное Господом, так и праведностью Закона мы
не делаем ничего, даже совершая многое. Мы не исполняем Закон, даже исполняя
его. Без какой-либо заслуги с нашей стороны, мы должны сначала оправдаться
христианской праведностью, которая не имеет ничего общего с праведностью Закона,
то есть с земной, активной праведностью. Христианская праведность — небесная,
пассивная. Она не от нас самих, мы получаем ее с небес. Мы не исполняем ее, а
принимаем верою, через которую поднимаемся выше всех законов и дел. “Как мы
носили образ перстного,— говорит Павел,— будем носить и образ небесного” (1 Кор.
15:49), который есть новый человек в новом мире, где нет ни закона, ни греха, ни
совести, ни смерти, а совершенная радость, праведность, благодать, мир, жизнь,
спасение и слава.
Значит, мы не делаем ничего,
чтобы получить эту праведность? Отвечаю: абсолютно ничего. Потому что эта
праведность означает ничего не делать, не слышать и не знать о Законе или о
делах, но знать и веровать только, что Христос отошел к Отцу и сейчас невидим,
что Он сидит на небесах одесную Бога (1 Кор. 1:30). Короче говоря, Он — наш
Первосвященник, ходатайствующий за нас и царствующий над нами и в нас через
благодать. Здесь человек не замечает греха и не чувствует страха или мук
совести. В христианской праведности не может быть греха, ибо “где нет закона,
нет и преступления” (Рим. 4:15). Поэтому там, где нет греха, нет и совести, нет
страха, нет печали. Иоанн говорит: “Всякий, рожденный от Бога, не делает греха”
(1 Ин. 3:9). Если же проявляется совесть или страх, это знак того, что
праведность отнята, благодать пропала из виду и Христос скрыт от глаз. Но где
Христос истинно виден, там должна быть полная и совершенная радость в Господе и
мир сердечный, когда сердце говорит: “Хотя я и грешник по Закону, судимый по
праведности Закона, я не отчаиваюсь. Я не умру, потому что живет Христос,
Который есть моя праведность и моя вечная небесная жизнь. В этой праведности и
жизни я не имею греха, совести и смерти. Я действительно грешник в этом мире, с
позиции его праведности, как сын Адама. Закон обвиняет меня, смерть правит надо
мною и пожирает меня. Но вне этой жизни у меня есть другая праведность, другая
жизнь, жизнь во Христе, Сыне Божьем, Который не знает греха и смерти, но Сам
есть праведность и вечная жизнь. Ради Него мое тело будет воскрешено из мертвых,
избавлено от рабства Закона и греха и освящено вместе с духом”.
Пока мы в этом мире,
сохраняется и то, и другое. Активная праведность Закона обвиняет, тревожит,
огорчает и сокрушает плоть. Но дух правит, радуется, спасается пассивной
праведностью, так как знает, что имеет Господа, сидящего на небесах одесную
Отца, отменившего Закон и смерть, поправшего и подвергшего позору все зло,
восторжествовав над ним Собою (Кол. 2:15). В нашем Послании (Гал.) Павел
старается учить, утешать и прилежно укреплять нас в совершенном знании
прекраснейшей праведности — христианской. Потому что, если пропадет учение об
оправдании, пропадет все христианское учение. А тот, кто не учит подобным
образом, — либо иудей и турок, либо папист и сектант. Ибо между этими двумя
видами праведности — активной и пассивной — нет среднего. Посему тот, кто
отклонился от христианской праведности, неизбежно бывает охвачен стремлением к
активной праведности — т. е., потеряв Христа, снова начинает верить в
собственные дела.
Мы наблюдаем это в настоящее
время среди фанатиков и сектантов, которые не могут правильно учить о
праведности по благодати. Они взяли из наших речей и писаний только слова, но
они не могут ничего сказать о предмете, потому что не понимают и не могут понять
его. Они прибегают только к праведности Закона. Поэтому они были и остаются
учителями дел и не поднимутся выше активной праведности. Они остаются абсолютно
тем же, чем были при папе. Они изобретают новые названия и новые дела, однако
содержание остается таким же. Так дела турок отличаются от дел папистов, дела
папистов от дел иудеев и т.д. Но несмотря на то что одни совершают дела более
великие и трудные, чем другие, содержание остается тем же, только форма другая.
То есть дела различаются только по внешнему виду и названию, однако остаются
всего лишь делами. И совершающие их не являются христианами — они наемники, будь
то иудеи, магометане, паписты или сектанты.
Поэтому мы постоянно повторяем
и внушаем учение о вере, или христианской праведности, чтобы она всегда была в
употреблении и чтобы ее безошибочно отличали от активной праведности Закона (ибо
только на этой доктрине строится церковь, и только ею стоит). Иначе мы не сможем
понимать истинного богословия, а немедленно станем законниками,
традиционалистами и папистами. Христос уйдет на второй план настолько, что никто
в церкви не получит должного учения и утешения. Поэтому, если мы хотим
проповедовать и учить других, нам следует уделять огромное внимание этим
вопросам и различению праведности Закона и праведности Христа. О различении
легко говорить, но на практике это самое сложное, даже если занимаешься этим
постоянно и усердно. Ибо в смертный час или в других испытаниях эти два вида
праведности сходятся теснее, чем мы того желаем.
Поэтому я увещеваю вас всех,
особенно желающих быть наставниками, и каждого в отдельности, упражняться в
учении, чтении, размышлении и молитве, чтобы в искушении вы могли руководить
сознанием своим и других людей, утешать, приводить от Закона к благодати, от
активной праведности к пассивной, короче — от Моисея ко Христу. В наших скорбях
и муках совести дьявол имеет обыкновение устрашать нас Законом и подавлять нас
осознанием греха, нашим темным прошлым, гневом и судом Божиим, адом и вечной
смертью, чтобы ввергнуть нас в отчаяние, подчинить себе и оторвать от Христа; он
также имеет обыкновение обвинять нас с помощью отрывков из Библии, где Сам
Христос требует дел и простыми словами угрожает проклятием тем, кто их не
выполняет. Если мы в таком случае не способны различить два вида праведности,
если тогда мы не прибегаем верою ко Христу, сидящему одесную Бога, Который есть
наша жизнь и наша праведность и Который ходатайствует за нас, бедных грешников,
перед Отцом (Евр. 7:25), то мы под Законом, а не под благодатью, и Христос — не
Спаситель для нас. Он — законодатель. Тогда нет спасения, а только отчаяние и
вечная смерть.
Поэтому давайте будем прилежно
учиться различению этих двух видов праведности, чтобы знать, до каких пор нам
следует подчиняться Закону. Мы говорили выше, что в христианине Закон не должен
нарушать своих границ, ему надлежит господствовать только над плотью,
подчиненной ему и остающейся под ним. Если это так, то Закон остается в своих
рамках. Но если он хочет добраться до совести и управлять ею, то будь хорошим
диалектиком и умей правильно видеть границу. Не давай Закону больше, чем ему
положено, скажи ему: “Ты хочешь вознестись в мир совести и править там. Ты
хочешь осудить грех и унести радость моего сердца, которую я имею через веру во
Христа. Ты хочешь ввергнуть меня в отчаяние, чтобы я погиб. Ты превышаешь свои
полномочия. Оставайся в своих рамках и господствуй над плотью. Не трогай мою
совесть. Ибо я крещен и через Евангелие призван к общению праведности и вечной
жизни, к Царству Христа, в котором моя совесть имеет мир, где нет Закона, а
только прощение грехов, мир, покой, счастье, спасение и вечная жизнь. Не
вмешивайся в это. В моей совести правит не Закон, тиран и жестокий надсмотрщик,
а Христос, Сын Божий, Царь мира и праведности, Спаситель и Посредник. Он
сохранит мою совесть в счастии и покое, в проповеди и чистом учении Евангелия, в
познании пассивной праведности”.
Когда эта праведность со мною,
я схожу с небес как дождь, делающий землю плодородной. То есть я вхожу в другое
Царство, я делаю добрые дела каждый раз, когда появляется такая возможность.
Если я служитель Слова, я проповедую, утешаю опечаленных, совершаю таинства.
Если я отец, я управляю домом, воспитываю детей в благочестии и чистоте. Если я
правитель, я исполняю обязанности, возложенные на меня Богом. В общем, те, кто
точно знают, что Христос — их праведность, не только с радостью трудятся в своем
призвании, но ради любви подчиняются правителям, их неправедным законам и всему
в этой жизни, даже подвергаясь опасности, если это необходимо. Ведь они знают,
что Бог этого хочет и что послушание угодно Ему.
Такова суть Послания,
написанного Павлом по поводу лжеучителей, исказивших понимание праведности через
веру среди галатов. Против них он направляет свою власть и служение.
Глава 1
1. Павел Апостол, избранный не
человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим
Его из мертвых,
2. и все находящиеся со мною
братия...
Теперь, когда мы рассмотрели
цель Послания к Галатам и конспективно изложили его содержание, кажется уместным
и целесообразным — прежде чем переходить к его подробному разбору — указать
повод, по которому Павел написал данный фрагмент Библии. Он насадил чистое
учение о Благовестии и праведности по вере среди галатов. Однако сразу же после
его отъезда к ним пришли лжеучителя, которые полностью извратили и перевернули
вверх дном все, чему учил Павел. Ибо дьявол не может не совершать своих
неистовых нападок на это учение, используя при том все свое могущество и
коварство. И он просто не может успокоиться до тех пор, покуда видит, что
осталась хотя бы малая искорка этого учения. И мы тоже, просто потому, что
проповедуем чистое Евангелие, страдаем от всевозможных проявлений зла — как
слева, так и справа — от мира, от дьявола и его апостолов.
Ибо Евангелие — это учение, в
котором преподается нечто намного более величественное и грандиозное, чем
мудрость, праведность и религия мира. Оно оставляет эти вещи на присущем им
месте и восхваляет их как добрые и благодатные творения Божьи. Но мир
предпочитает эти творения Творцу. Наконец посредством этих творений мир хочет
упразднить грех, получить избавление от смерти и заслужить вечную жизнь. Это
осуждается Евангелием. Но мир не может терпеть осуждения того, что он почитает
высочайшим благом. Посему он обвиняет Евангелие в том, что оно является,
дескать, мятежным и ошибочным учением, ниспровергающим государства [всеобщие
ценности], княжества, царства, империи и религии. Мир обвиняет Евангелие во
грехе против Бога и кесаря, в упразднении законов, в разрушении морали и
предоставлении людям права безнаказанно творить все, что им заблагорассудится.
Таким образом, мир — с праведным усердием и полагая, что тем самым он совершает
высочайшее служение Богу (Иоан.16:2) — преследует это учение и презирает его
учителей и последователей, как величайшее бедствие, когда-либо существовавшее на
земле.
Более того, провозглашением
этого учения ниспровержен дьявол и изгнано его царство. Из его лап вырваны
Закон, грех и смерть, — при помощи этих могущественных и невидимых тиранов он
покорил себе всю человеческую расу. Короче говоря, его узники переносятся из
царства тьмы в Царство света и свободы (Кол.1:13). Разве дьявол является
сторонником этого? Разве не следует ожидать, что этот отец лжи (Иоан.8:44)
использует всю свою энергию и власть для того, чтобы затмить, исказить и
искоренить это учение о спасении и вечной жизни? Фактически, Св.Павел сетует и
во всех других своих Посланиях, что даже в его дни сатана проявлял свое
искусство в этом деле через своих апостолов.
В наши дни мы также сетуем и
стенаем, что сатана нанес больше вреда нашему Благовестию при помощи своих слуг,
духовных фанатиков [досл.: “фанатических духов”], чем при помощи всех тиранов,
царей, князей и епископов, которые когда-либо преследовали его и которые
отправляются на преследование его по принуждению. Если бы мы не стояли на страже
здесь, в Витенберге и не трудились столь усердно, чтобы насадить и преподать это
учение о вере, то мы не пребывали бы в согласии и гармонии до сих пор, но даже и
среди нас давным давно возникли бы секты. Однако, поскольку мы твердо пребываем
в этом учении и никогда не прекратим подчеркивать и выделять его, оно сохраняет
нас в полнейшем единстве и мире. Другие же — те, кто либо пренебрегают им [этим
учением], либо стремятся учить тому, что, по их мнению, является более
возвышенным,— впадают в различные порочные заблуждения, образуют бесконечное
множество сект и таким образом погибают. Нам кажется, между прочим, что неплохо
показать здесь, почему дьявол и мир столь злобно настроены против Евангелия,
которое является Словом жизни и вечного спасения.
Я упоминал ранее, что в этом
Послании Св. Павлу представился удобный случай обсудить вопрос о христианской
праведности, а именно — [я говорил,] что сразу после того, как Павел уехал,
лжеучителя, появившиеся среди галатов, уничтожили все, что он воздвиг с таким
усердием. Эти лжеапостолы, приверженцы Иудаизма и фарисейства [в нем], были
людьми, имевшими большой престиж и власть. Перед людьми они хвалились тем, что
принадлежали к святой и избранной расе иудеев, что они были израильтянами,
происходившими от семени Авраамова, что к ним относились обетования и что они
являлись наследниками патриархов, наконец, что они были служителями Христа и
учениками Апостолов, которых они знали лично и о чьих чудесах они
свидетельствовали. Они могли даже сами явить некоторые знамения или чудеса, ибо
Христос говорил (Мат.7:22), что беззаконные [лжеучителя] также могут творить
чудеса. Когда люди, обладающие такою властью, приходят в любую страну или любой
город, народ сразу же начинает восхищаться ими, и они обманывают даже
образованных и весьма стойких в вере людей. Они повергли галатов, говоря им: “А
кто такой этот Павел? В конце концов, разве он не был последним из обратившихся
ко Христу? Мы же — ученики Апостолов, и мы очень хорошо знаем их. Мы видели
Христа, когда Он творил чудеса, и мы слышали, как Он проповедовал. А Павел —
новичок, и он ниже нас по положению. Невозможно, чтобы Бог позволил нам впасть в
заблуждение, нам, представителям Его святого народа, служителям Христовым,
принявшим Святого Духа. Кроме того, нас много, а Павел один. Он не знал
Апостолов, равно как не видел Христа. Фактически, он преследовал Церковь
Христову. Можете ли вы представить себе, что из-за одного какого-то Павла Бог
позволит столь многим церквям впасть в заблуждение ?”
В наши времена всякий раз,
когда папа римский не может опереться на Святые Писания, он использует против
нас тот же самый простой аргумент: “Церковь, Церковь! Неужто вы полагаете, что
Бог столь скверен, что ради каких-то нескольких еретиков-лютеран Он отвергнет
всю Церковь? Неужели вы думаете, что Он мог оставить Свою Церковь пребывать в
заблуждениях на протяжении столь многих столетий?” Изо всех сил он настаивает на
том, что Церковь никогда не может быть уничтожена или повергнута. Этот аргумент
убеждает многих людей. Таким и подобными [ему] аргументами эти лжеапостолы
сразили и галатов, так что Св. Павел утратил свой авторитет среди них, и его
учение стало казаться им подозрительным.
В противовес хвастовству
лжеапостолов, Павел решительно и с великою
aishrrap
утверждает [демонстрирует и углубляет] свою
апостольскую власть, представляет свое
призвание и защищает свое служение. Хотя нигде в других местах он так не
поступает, он отказывается уступить кому-либо, даже самим Апостолам, а уж тем
более кому-то из их учеников. В противовес их фарисейской надменности и
наглости, он ссылается на события, имевшие место в Антиохии, где он выдержал
противостояние с самим Петром. Вдобавок, он не обращает никакого внимания на то,
что может оскорбить кого-то, но говорит открыто и ясно, что осмелился укорять
самого Петра, главу Апостолов, который видел Христа и близко знал Его. “Я
Апостол, — [как бы] говорит он, — и мне нет никакого дела до того, кем являются
остальные. Действительно, я не боюсь [не избегаю того, чтобы] упрекнуть даже
самого главного среди других Апостолов”.
Наконец в этих двух первых
главах он не делает почти ничего, кроме утверждения и выставления на всеобщее
обозрение своего призвания, своего служения и своего Евангелия. Он утверждает,
что оно [Благовестие] не от людей, что он принял его не от людей, но через
откровение от Иисуса Христа, и что если он, или [даже] Ангел с небес принесет
какое-то иное благовестие, чем то, что он проповедует, то да будет он предан
анафеме.
Но чего Павел хочет добиться
таким “хвастовством”? Я отвечу: это учение ставит своею целью то, чтобы каждый
служитель Слова Божия был уверен в своем призвании. Как в глазах Бога, так и в
глазах человека он должен смело провозглашать [славить] то, что он проповедует
Евангелие как призванный и посланный. Так глашатай царя хвалится и
провозглашает, что он пришел не как частное лицо, но как посланник царя.
Благодаря достоинству, которым обладает посланник царя, ему воздается почтение и
предоставляется высшая честь, которой он никогда не получил бы, если бы пришел
как частное лицо. Таким образом, пусть проповедник Евангелия будет уверен, что
его призвание от Бога. Ему надлежит следовать примеру Павла и превозносить это
свое призвание так, чтобы он мог обрести доверие и авторитет среди людей. Таким
же образом посланник царя превозносит свое служение и призвание. Такое
прославление [своего призвания] не является тщетным делом, но напротив —
необходимо. Ибо он славится не сам по себе, но в царе, который послал его и чью
власть он стремится почтить и вознести. Когда во имя царя он хочет, чтобы что-то
было исполнено его подчиненными, то не говорит: “Мы просим”, но говорит: “Мы
велим, мы хотим, чтобы это было сделано”. Но как частное лицо он говорит: “Мы
просим”.
Таким же образом, когда Павел
превозносит свое призвание столь высоко, это не является невежественным
стремлением к собственной славе, как полагают некоторые люди. Он возносит свое
служение с необходимою и святою гордостью. Поэтому он говорит также и римлянам
(Рим.11:13): “Как Апостол язычников, я прославляю служение мое”. Это равносильно
тому, чтобы сказать: “Я хочу, чтобы люди принимали меня не как Павла из Тарса,
но как Апостола Павла, или посланника Иисуса Христа”. Он должен был делать это,
чтобы поддерживать свой авторитет [свою власть] так, чтобы слышащие это были
внимательны и с большим желанием подчинялись ему [слушали его]. Ибо они слушают
не Павла, но через Павла [в Павле] они слушают Самого Христа и Бога Отца,
Который послал его. Как люди должны с благоговением почитать власть и величие
Бога, так им следует с почтением принимать и слушать Его посланников, несущих
Его Слово.
Соответственно, это очень
достопримечательный фрагмент. Ибо здесь Павел так хвалится своим призванием, что
пренебрегает всеми остальными. Если бы кто-то должен был следовать общепринятым
человеческим нормам и пренебрегать всеми остальными ради самого себя, приписывая
все себе одному, то это было бы вершиною неловкости, безумия и греха. Однако
такая разновидность “хвастовства” является необходимой. Она относится не к славе
Павла и не к нашей славе, но к славе Божией. И этим жертва хвалы и благодарения
возносится Ему. Ибо таким “хвастовством” является миру имя Божие. Итак, он
начинает свое Послание к Галатам следующим образом:
1. Павел Апостол, избранный не
человеками... и т.д.
В самом начале [Послания] Павел
наносит удар этим лжеучителям. Они утверждали, что являются учениками Апостолов,
посланными ими. И они презрительно относились к Павлу, как к человеку, который
не был учеником Апостолов и не был послан ими для того, чтобы проповедовать
Евангелие, но пришел каким-то иным путем, “вторгся” в служение по собственной
инициативе. Павел защищает свое призвание от их нападок и [как бы] говорит:
“Ваши проповедники обсуждают [взирают на] мое призвание. Но всякий, приходящий к
вам, послан либо от людей, либо человеком. То есть он либо пришел сам по себе,
не имея призвания, либо был призван кем-то иным. Мое же призвание не от людей.
Оно выше любого призвания, которое может быть принято от Апостолов. Ибо оно от
Иисуса Христа и Бога Отца “.
Когда Павел говорит “от людей”
[“через человека”], я воспринимаю это, как указание на людей, которые призывают
сами себя и вторгаются [в служение] по собственной инициативе, когда ни Бог, ни
человек не призывает и не посылает их, но когда они идут и говорят от своего
собственного имени. В наши дни таким образом поступают сектанты. Они либо
прячутся по углам, ища [укромное] место, где им можно было бы изрыгнуть свой яд,
и не приходят в открытые [общедоступные] церкви, либо они отправляются туда, где
Евангелие уже было посеяно. Вот это я называю: “От людей “. Но когда он говорит:
“Через человека”, я понимаю это, как указание на тех, кто имеет божественное
призвание, но пришел [призван] через человека.
Бог призывает [людей] либо
посредством чего-то (кого-то) , либо непосредственно. В наши дни Он призывает
всех нас на служение Слова посредством кого-то, то есть призвание приходит [к
нам] через кого-то, а именно — через человека. Но Апостолы были призваны
непосредственно Самим Христом, так же, как пророки Ветхого Завета призывались
Самим Богом. Впоследствии Апостолы призывали своих учеников, как Павел,
например, призвал Тимофея, Тита и т. д. Эти [призванные Апостолами] люди
назывались епископами [пресвитерами], как, например, в Тит.(1:5 и далее).
Епископы же призывали своих последователей, и так далее, до нашего времени. И
так будет до конца света. Это называется опосредованным призванием, поскольку
совершается человеком. Тем не менее это призвание является божественным.
Таким образом, когда кто-то
призван князем, судьею [членом магистрата] или мною, он получает свое призвание
через человека. Со времен Апостолов такой способ призвания был обычным и
практиковался в мире. И его не следует менять. [Напротив.] Этот способ призвания
следует всячески превозносить из-за сектантов, которые пренебрегают им и
выдвигают претензию на другое призвание, когда, как они говорят, Дух, дескать,
побуждает их учить. Но они лжецы и самозванцы, ибо они водимы духом не добрым, а
порочным. Было бы незаконно, если бы я оставил предписанный мне пост
проповедника для того, чтобы отправиться в другой город, где я не имею
призвания, и проповедовал там . (Как доктор богословия, конечно, я могу
проповедовать во всех папских учреждениях, при условии, что они позволяют мне
делать это.) Я не имею права поступать так, даже если я слышу, что [где-то]
преподносится лжеучение и что обольщаются и попадают под осуждение души, которые
я мог бы избавить от заблуждения и проклятия своим здравым учением. Но я должен
вверить все это Богу, Который, когда придет для этого время, найдет возможность
призвать служителей законным путем и преподать Слово Свое. Ибо Он является
Господином жатвы, Который высылает делателей на ниву Свою. Наше же дело —
молиться (Мат.9:38).
Таким образом, нам не следует
вторгаться в чью-то [чужую] жатву, как делает дьявол через своих сектантов. С
пылким рвением они заявляют [претендуют на то], что, дескать, печалятся о том,
как людей уводят на погибель, и что хотят научить их истине, избавив их от
когтей дьявола. Таким образом, даже когда человек с набожным усердием и добрыми
намерениями стремится избавить своим здравым учением [людей] вводимых в
заблуждение и направляемых на погибель, это плохой пример, дающий
неблагочестивым учителям повод самим вторгаться [в чужое дело], вслед за чем
туда вторгается и сам сатана. Это наносит великий урон.
Однако, когда князь или
какой-то другой член магистрата [судья] призывает меня, тогда с твердой
уверенностью я могу похваляться перед дьяволом и врагами Евангелия, что я был
призван по заповеди Божией человеком . Ибо заповедь Божия приходит через уста
князя [призывающего меня], и это является истинным призванием. Поэтому мы также
были призваны по божественному соизволению — не непосредственно Христом, как
Апостолы, но “через человека”.
Итак, данное учение об
уверенности в призвании является чрезвычайно необходимым из-за [по причине
существования] вредоносных и демонических духов. Каждый служитель Слова имеет
право хвалиться так, как это делал Иоанн Креститель (см. Лук.3:2): “Слово
Господне снизошло на меня “. Поэтому когда я проповедую, крещу, или отправляю
таинства, я делаю это так, как человек, имеющий [на то] заповедь и призвание.
Ибо глагол Божий был дан мне, и не в каком-то укромном уголке, чем бахвалятся
сектанты, а через уста человека, исполняющего свои законные обязанности. Но если
бы один или двое простых людей попросили меня проповедовать, то мне не следовало
бы повиноваться такому частному призванию, потому что это открыло бы путь для
служителей сатаны, которые последовали бы моему примеру и нанесли бы немалый
ущерб, о чем мы уже говорили выше. Когда же люди, исполняющие общественное
[законное] служение просят меня, я должен повиноваться.
Поэтому когда Павел
провозглашает: “Не человеками и не через человека”, он ниспровергает
лжеапостолов. Этим он как бы говорит: “Неважно, сколько хвастаются эти виперы ,
да и чем еще им бахвалиться, кроме того, что они либо посланы “людьми” [пришли
“от людей”], то есть сами по себе, без всякого призвания, либо “через человека”,
то есть посланы кем-то другим? Мне нет до этого никакого дела, да и вам не
следует заботиться об этом. Что же касается меня, то я был призван и послан не
людьми и не от человека, но непосредственно, то есть Самим Иисусом Христом. Во
всех отношениях мое призвание подобно призванию Апостолов, и я в самом деле
являюсь Апостолом”. Итак, Павел весьма основательно обходится с этим учением об
апостольском призвании. Он повсюду проводит грань между Апостолами и другими
служителями, как, например, в 1Кор.12:28 и Ефес.4:11, где он говорит: “И Он
поставил одних Апостолами, других пророками...” и т.д. Он ставит Апостолов на
первое место — так, чтобы Апостолами назывались по праву те, кто был послан
непосредственно Самим Богом, без какого бы то ни было посредника. Так Матфий был
призван одним лишь Богом. Ибо когда другие Апостолы избрали двух людей, они не
посмели решать сами, но бросили жребий и молились Богу, чтобы Он показал им
того, кого Он предпочитает (Деян.1:23-26). Поскольку ему предстояло стать
Апостолом, требовалось чтобы он обязательно был призван Богом. Итак, Павел был
призван на то, чтобы стать Апостолом язычников (Рим.11:13). Вот почему Апостолов
называют Святыми. Ведь они уверены в своем призвании и учении, сохранили
верность своему служению, и никто из них, кроме Иуды, не стал вероотступником,
потому что их призвание является призванием святым.
Это первое наступление, которое
Павел предпринимает против лжеапостолов, пришедших несмотря на то, что никто не
посылал их. Таким образом, не следует пренебрегать призванием. Ибо недостаточно,
если человек имеет Слово и чистое учение. Он должен также иметь уверенность в
своем призвании [подтверждение или заверение своего призвания], и всякий,
приходящий без такой уверенности, приходит только для того, чтобы “убить и
погубить” (Иоан.10:10). Ибо Бог никогда не позволит преуспевать делам тех, кто
не был призван. Даже если они учат чему-то благотворному и полезному, это не
назидает. Так в наши времена сектанты имеют слова [лексикон] веры в своих устах,
но они не производят никакого плода. Их главная задача заключается в том, чтобы
привлечь людей к своим ложным убеждениям. Чтобы сохранить свою спасительную
миссию, те, кто имеют твердое и святое призвание, нередко вынуждены выдерживать
суровые противостояния, точно так же, как и те, чье учение чисто и здраво,
вынуждены противостоять дьяволу со всеми его бесконечными коварными уловками и
миру с его нападками. Что делать в этих противостояниях тому, чье призвание
непрочно и чье учение искажено?
Таким образом, мы, состоящие на
служении Слова, имеем то утешение, что мы исполняем небесные и святые
обязанности— будучи законным образом призваны к этому, мы одолеваем врата ада
(Мат.16:18). С другой стороны, как ужасно, когда совесть говорит: “Ты совершил
это, не имея на то призвания!” Тогда человека без призвания охватывает такой
ужас, что он хотел бы никогда не слышать того Слова, которое проповедует. Ибо
своим непослушанием он пятнает все деяния, независимо от того, сколь благими они
являются, так, что даже самые величайшие его дела и свершения становятся его
величайшими грехами.
Итак, вы видите, что хвалиться
нашим служением и прославлять его таким образом [как это делает Павел]
необходимо. В прошлом, когда я был еще молодым богословом и доктором, мне
казалось, что Павел поступает неблагоразумно и опрометчиво, столь часто хвалясь
своим призванием в этом Послании. Но я не понимал цели, с которою он делал это,
ибо я не знал, что служение Слова является столь важным и значительным делом. Я
ничего не знал про учение о вере и [верной] совести. В школах и церквях [нам] не
прививалось никакой уверенности, но все было наполнено софистическими пустяками
и несерьезными строфами канонистов и комментаторов “Сентенций” . Поэтому никто
не мог понять, сколь убедительна и сильна эта святая и духовная “похвальба” о
призвании, способствующая, прежде всего, славе Божьей, затем — улучшению нашего
служения, а также — нашему благу и благу людей. Когда мы хвалимся таким образом
[как это делает Павел], мы не ищем ни мирского престижа [для себя], ни хвалы от
людей, ни денег, равно как не стремимся доставить удовольствие миру или обрести
его благоволение. Причина нашей “гордой похвальбы” заключается в том, что мы
имеем божественное призвание и находимся на службе у самого Бога, и еще в том,
что люди должны иметь уверенность в нашем призвании, чтобы они могли знать, что
наше слово фактически является Словом Божиим. Посему это есть не тщетная и
суетная надменность, но это святейшая гордость, направленная против дьявола и
мира. И она является истинным смирением в глазах Божиих.
...И Богом Отцем, воскресившим
Его из мертвых...
Павел столь усерден в этом
деле, что не может дождаться, пока дойдет до главного [обсуждаемого] вопроса, но
уже здесь, в самом начале [заглавии] своего Послания, он изливается бурным
потоком, высказывая все, что накопилось у него на сердце. Цель, преследуемая им
в этом Послании, заключается в обсуждении и защите той праведности, которая
приходит через веру , и опровержении Закона и той праведности, которая приходит
от дел. Он исполнен этих [и подобных им] помыслов, и уста его говорят от
чудесного и переполняющего его изобилия превосходной мудрости и знания Христова
(Мат.12:34). Этот огонь, это бушующее пламя в его сердце не может быть скрыто. И
оно не позволяет ему молчать. Поэтому он говорит: “И Богом Отцем, воскресившим
Его из мертвых”.
Добавление слов: “И Богом
Отцем, воскресившим Его из мертвых”, кажется излишним. Но поскольку, как я уже
отмечал, он говорит оттого, что сердце его переполнено, разум его пламенеет
стремлением выразить уже в самом начале послания неисследимые богатства Христовы
(Ефес.3:8) и проповедовать праведность Божию, названную воскресением из мертвых.
Христос, Который жив и был воскрешен из мертвых, говорит через него и побуждает
его говорить таким образом. Поэтому он называет Бога “Отцом, воскресившим Иисуса
Христа из мертвых”. Он как бы говорит этим: “Я должен поспорить с сатаною и
этими виперами, орудиями сатаны, которые пытаются лишить меня праведности
Христа, воскрешенного из мертвых Богом Отцом. Одною лишь этою праведностью мы
оправданы, и этою праведностью мы также будем воскрешены из мертвых к вечной
жизни в Последний День. Пытающиеся же принижать [“подкапывать”] праведность
Христову, одинаково противостоят Отцу, Сыну и Их Промыслу”.
Поэтому в самом начале Павел
высказывает все, что он намерен выдвинуть в этом Послании. Он упоминает о
воскресении Христа, Который “воскрес для оправдания нашего” (Рим.4:25). Его
победа является победою над Законом, над грехом, над нашею плотью, над миром,
дьяволом, смертью, адом и всеми пороками. И эту Свою победу Он дал нам. Даже
если наши враги, эти тираны, обвиняют и устрашают нас, они не могут повергнуть
нас в отчаянье или осудить нас. Ибо Христос, Которого Бог Отец воскресил из
мертвых, является Победителем над ними, и Он — наша праведность. Поэтому
“благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!”
(1Кор.15:57). Аминь.
Но обратите внимание, как Павел
повествует здесь о сути дела. Он не говорит: “Богом, Который сотворил небо и
землю, Который является Господом Ангелов, Который послал Моисея к фараону,
Который вывел народ Израиля из Египта”, как это делают лжепророки, похваляющиеся
Богом своих отцов, Создателем и Хранителем всего сущего и совершающие чудеса
среди Его народа. Нет, на сердце у Павла нечто совсем иное, а именно —
праведность Христова, которой он учит и которую отстаивает, как Апостол Христов.
Потому он использует слова, которые способствуют этому. Он говорит: “Я —
Апостол, ‘избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и
Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых’”. Вы понимаете теперь, сколь ревностно
и пылко дух Павла ведом в этом вопросе, который он стремится учредить и удержать
против всего царства ада, против могущественных и мудрых всего мира, против
дьявола и его апостолов.
2. ...и все находящиеся со мною
братия...
Это закрывает уста
лжеапостолам, ибо такова цель всех его аргументов — укрепить и превознести свое
служение и опозорить их служение. Этим он как бы говорит: “В действительности
довольно и того, что посредством божественного призвания я был как Апостол
послан Иисусом Христом и Богом Отцом. И все же, чтобы не стоять одному, я
упоминаю — хотя я и не обязан этого делать — всех братьев, которые являются не
Апостолами, но “товарищами по оружию”. Они пишут это послание так же, как и я, и
они свидетельствуют вместе со мною, что учение, которого я придерживаюсь,
является истинным и божественным. Поэтому мы уверены, что Христос присутствует
среди нас и что здесь, в нашей церкви, Он учит и говорит. Что касается
лжеапостолов, если они вообще что-то собою представляют, то они посланы
“человеками” или “через человека”, я же послан от Бога Отца и от Иисуса Христа,
Который есть наша жизнь и наше воскресение (Иоан.11:25). Другие мои братья были
посланы от Бога, хотя и человеком, то есть мною. Таким образом, во избежание
суждения, будто я, дескать, противопоставил сам себя многим, я имею с собою, как
верных свидетелей, пребывающих в едином мнении братьев, которые думают, пишут и
учат в точности тому же, чему и я”. Это все была подпись, далее же следует
обращение:
...Церквам Галатийским.
Павел проповедовал по всей
Галатии. Хотя он не полностью обратил эту страну ко Христу, у него все же было
там немало церквей, в которые тайно проникали служители дьявола, лжеапостолы.
Так и в наши дни фанатики
приходят не туда, где враги Евангелия одерживают верх, но туда, где имеются
христиане и благочестивые люди, любящие Евангелие. Они постепенно и незаметно
проникают в среду таких людей даже на территориях, где правят тираны и гонители
Евангелия. Проникая в дома под ложными предлогами, они извергают свой яд и
подрывают веру простых людей. Но почему же они не отправляются скорее в города,
страны и земли папистов, [почему они] не исповедуют и не защищают свое учение
там, перед неблагочестивыми князьями, епископами и теологами в университетах,
как делаем мы по милости Божией? Эти милые мученики не упускают ни одного шанса,
чтобы отправиться в те места, где Евангелие уже было учреждено и где они могут
жить в безопасности и спокойствии. Таким образом, лжеапостолы не рискнули бы
отправиться к Каиафе в Иерусалим, к императору в Рим или в какие-то другие
места, где никто не проповедовал ранее, как это делали Павел и другие. Вместо
этого они направлялись в Галатию, которая уже была обретена и подготовлена для
Христа трудами и стараниями Павла, и [они шли] в Асию, в Коринф, где уже были к
тому времени благочестивые люди и христиане, которые никого не преследовали, но
сносили все спокойно и безропотно. Там враги креста Христова могли жить в
великом самодовольстве, не подвергаясь никаким гонениям.
Вам следует узнать здесь о том,
каков удел благочестивых проповедников в этой жизни. Вдобавок к гонениям и
преследованиям, которые они вынуждены сносить со стороны порочного и
неблагодарного мира, помимо совершаемых ими тяжких трудов по насаждению церквей,
им приходится видеть стремительное уничтожение всего, чему они учили столь долго
и во всей чистоте, от рук фанатиков, которые приходят вслед за ними, всячески
ими помыкают и берут верх. Это более мучительно для благочестивых проповедников,
чем любые преследования со стороны тиранов. Поэтому пусть всякий, кто не хочет
сносить такое презрение и укоры, не становится служителем Евангелия. Или же если
он уже является таковым, то пусть он отдаст свое служение кому-то другому. Вы
видите, что в наши дни нас презирают и нами помыкают — мы испытываем это извне,
со стороны тиранов, и изнутри, со стороны тех, кого мы освободили Евангелием,
равно как и со стороны лжебратьев. Но наше утешение и слава заключаются в
следующем — будучи призваны Богом, мы имеем обетование вечной жизни, и мы
стремимся обрести ту награду, о которой сказано: “...Не видел того глаз, не
слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку...” (1Кор.2:9). Ибо когда
явится Христос, главный Пастырь, мы обретем неувядающий венец славы (1Пет.5:4).
И даже в этом мире Он не даст нам погибнуть.
Иероним поднимает здесь важный
вопрос: почему Павел называет “церквями” то, что на самом деле церквями не
являлось? Ведь Павел, как он [Иероним] говорит, пишет к галатам, которые от
Христа и от благодати отпали и отвратились к Моисею и Закону . Я отвечу: когда
Павел называет их “церквами галатийскими”, он использует синекдоху — прием,
который очень часто применяется в Писаниях . Обращаясь в том же духе к
коринфянам, он поздравляет их с тем, что благодать Божия была дана им во Христе,
то есть что они обогатились в Нем “всяким словом и всяким познанием”
(1Кор.1:4-5). Но все же многие из них были совращены лжеапостолами и не веровали
[более] в воскресение мертвых и т.д. Так и в наши дни мы по-прежнему называем
Римскую церковь и все ее епархии святыми, хотя они разрушены, а служения их
стали безбожными. Ибо Бог “господствует среди врагов Его” (Пс.109:2), антихрист
сидит во храме Божием (2Фессал.2:4), и сатана присутствует посреди сынов Божиих
(Иов.1:6). Несмотря на то, что Церковь существует “среди строптивого и
развращенного рода”, как Павел говорит в Послании к Филиппийцам (2:15), и хотя
она окружена лютыми волками и разбойниками, то есть духовными тиранами, она все
равно остается Церковью. Хотя город Рим хуже, чем Содом и Гоморра, в нем все же
остаются Крещение, Таинства, устное и записанное Евангелие, Священные Писания,
служители, имя Христово и имя Божие. Всякий, имеющий одно, имеет и другое.
Всякий же, не имеющий того, не имеет оправдания, ибо сокровище все еще там.
Таким образом, Римская церковь свята, потому что она имеет святое имя Божие,
Евангелие, Крещение и т.д. Если это существует среди народа, то этот народ
называется святым. Так наш Виттенберг является святой деревней, и мы воистину
святы, потому что мы были крещены, приобщены к Таинствам, научены и призваны
Богом. Среди нас творятся дела Божьи, то есть проповедуется Слово и отправляются
Таинства, и это делает нас святыми.
Я говорю это для того, чтобы мы
могли отчетливо видеть разницу между христианскою святостью и другими
разновидностями святости. Монахи называют свои ордены святыми, хотя они не смеют
называть святыми себя. Но они не являются святыми, потому что, как мы уже
отмечали выше, христианская святость является не активною, но пассивною . Они
[христиане] святы потому, что обладают чем-то таким, что является божественным и
святым, а именно — призванием служения [на служение], Евангелием, Крещением и
т.д., и на основании этого они святы.
Поэтому, хотя галаты и отпали
от веры, Крещение, Слово и имя Христово по-прежнему пребывали среди них. Кроме
того, среди них все же оставались благочестивые люди, не уклонившиеся от учения
Павла и имевшие надлежащее понимание Слова и Таинств, которое не может быть
осквернено теми, кто отпал. Ибо Крещение, Евангелие и т.п. не утрачивают
святости по той причине, что я [например] осквернился, стал несвятым и обрел
неправильное представление о них. Напротив, они сохраняют святость и остаются в
точности тем, чем они были, независимо от того, пребывают ли они среди
благочестивых или же среди неблагочестивых. Люди не могут их ни осквернить, ни
освятить. Своим хорошим или порочным поведением, своей добропорядочною или
скверною жизнью, своими добрыми или недобрыми нравами люди оскверняются или
освящаются в глазах язычников (Рим.2:24), но не в глазах Божиих. Таким образом,
Церковь свята даже там, где фанатики преобладают — до тех пор, покуда они не
отвергают Слова и Таинств. Если же они отвергают это, то они не являются более
Церковью. Итак, везде, где пребывает сущность Слова и Таинств, присутствует
святая Церковь, даже если антихрист царствует там. Ибо он устанавливает свой
престол не в стане друзей и не в собрании неверующих , но в наивысшем и
святейшем месте, какое только возможно, а именно — в храме Божием (2Фессал.2:4).
Поэтому наш краткий ответ на данный вопрос таков: Церковь является вселенской
везде в мире, где присутствуют Евангелие Божье и Таинства. Иудеи, мусульмане и
фанатики не являются Церковью, потому что они противостоят Евангелию и Таинствам
и отрицают их. Далее следует приветствие.
3. Благодать вам и мир от Бога
Отца и Господа нашего Иисуса Христа...
Я надеюсь, вам известно
значение слов “благодать” и “мир”, поскольку эти термины часто встречаются у
Павла и легки для понимания. Но поскольку мы берем на себя разъяснение данного
Послания — делая это не потому, что это необходимо, или потому, что Послание
очень сложно, а для укрепления нашего сознания против будущих ересей, — вас не
должно утомить, если мы повторим здесь то, чему мы учим, о чем поем и пишем в
другое время и других местах. Ибо, потеряв учение об оправдании, мы потеряем
абсолютно все. Необходимо вникать в это учение ежедневно, как говорит Моисей о
своем Законе (Втор. 6:7). Потому что оно никогда не может быть понято достаточно
хорошо или слишком хорошо. Действительно, как бы мы усердно ни преподавали,
никто не усваивает это учение в совершенстве и не верует в это всем сердцем,
столь слаба наша плоть и непослушна Духу!
Приветствие Апостола ново для
мира, и никто не слышал его до начала проповеди Евангелия. Благодать и мир — эти
два слова заключают в себе все христианство. Благодать прощает грехи, а мир
успокаивает совесть. Два демона, казнящих нас, — это грех и совесть, власть
Закона и жало смерти (1Кор. 15:56). Но Христос победил этих двух чудовищ и
низверг их Себе под ноги и в этом веке, и в будущем. Мир не знает этого и потому
не может научить, как превозмочь грех, совесть и смерть. Только христиане
вооружены таким учением и могут побеждать грех, отчаяние и вечную смерть. Это
учение дано Богом, оно не исходит от свободной воли и не изобретено человеческим
разумом.
Два слова, “благодать” и “мир”,
заключают в себе все христианство. Благодать — это прощение грехов, радость,
мир, спокойная совесть. Но мир невозможен, пока не прощен грех, потому что Закон
обвиняет и устрашает совесть грехом. И грех, ощущаемый сердцем, не может быть
устранен ни паломничествами, ни бдениями, ни трудами, ни усилиями, ни обетами,
ни любыми другими делами — фактически, грех увеличивается делами. Чем больше мы
потеем, стараясь освободиться от греха, тем хуже становимся. Ибо нет другого
средства уничтожения греха, кроме благодати. Этот факт заслуживает пристального
внимания. Потому что слова просты, но, пребывая в искушении, труднее всего
убедить свои сердца, что мы имеем прощение грехов и мир с Богом только по
благодати, независимо ни от чего другого на небе или на земле.
Поскольку мир не понимает этого
учения, он не может и не будет терпеть его. Он разглагольствует о свободной
воле, о наших силах, о наших делах — о всяких средствах, которыми мы
зарабатываем благодать и мир, т. е. прощение грехов и спокойную совесть. Но
совесть не может быть спокойной и радостной, пока не обретет мир через эту
благодать, т. е. через прощение грехов, обетованное во Христе. Многие трудились,
выдумывая религиозные порядки, чтобы достичь мира и спокойной совести, но вместо
этого они получали еще большую нищету, ибо такой путь лишь увеличивает сомнения
и отчаяние. Поэтому ваши и мои кости не узнают покоя, пока мы не услышим Слова
благодати и крепко прильнем к нему верою.
Апостол четко отделяет эту
благодать и мир от любого другого вида мира и благодати. Он желает галатам мира
и благодати — не от Цезаря, царей или князей, ибо они обычно преследуют
благочестивых и восстают против Господа и Его Христа (Пс. 2:1), не от мира, ибо
“в мире”, как сказал Христос, “будете иметь скорбь” (Ин. 14:27), а от Бога Отца
нашего. Другими словами, он желает им небесного мира. И Христос говорит: “Мир
оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается
сердце ваше и да не устрашается” (Ин. 14:27).
Мир земной не дает ничего,
кроме безопасности для собственности и тела, возможности жить счастливо и
спокойно во плоти. Мирская благодать позволяет нам наслаждаться собственностью и
не лишает нас наших владений. Но в беде и в час смерти земные благодать и мир не
помогают и не избавляют от беды, отчаяния и смерти. А с благодатью и миром от
Бога человек настолько силен, что может переносить крест и мир, радость и
печаль. Он укрепляется победою в смерти Христа. В его сознании эта победа
преобладает над смертью и грехом, потому что он имеет гарантию прощения грехов.
Получив прощение грехов, сердце удовлетворяется и утешается. Поэтому, когда
человека утешает и ободряет благодать Божия (прощение грехов и мир совести), он
может смело выдержать и превозмочь все невзгоды, вплоть до смерти. Мир Божий
дается только тем, кто верует, а не миру [земному], ибо мир [земной] не
принимает и не понимает его. И приходит он только через благодать Божию.
Но почему Апостол добавляет: “И
от Господа нашего Иисуса Христа”? Не достаточно ли было сказать: “От Бога Отца”?
Почему он упоминает Иисуса Христа вместе с Отцом? Вы часто слышали от нас, что в
Писаниях существует принцип, которого следует тщательно придерживаться, чтобы
избегать рассуждений о величии Бога, так как это слишком тяжелая ноша для
человеческого тела, а особенно для разума. “Лица Моего не можно тебе увидеть,
потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых”, говорит Писание
(Исх. 33:20). Папа, турки, иудеи и все сектанты не обращают внимания на это
правило. Они убирают Христа Посредника с глаз долой и говорят только о Боге,
молятся только Ему и совершают дела только для Него. Монах, например, полагает:
“Дела мои угодны Богу. Он посмотрит на мои обеты и за них даст мне спасение”.
Турок говорит: “Если я буду жить так-то и омываться так-то, Бог примет меня и
даст мне вечную жизнь”. Иудей думает про себя: “Если я буду соблюдать Закон
Моисеев, то найду благоволение у Бога и спасусь”. Фанатики нашего времени
бахвалятся Духом, видениями, и не знаю еще, какими жуткими вещами. Они обходят
чудеса, которые выше их понимания. Эти новые монахи изобретают новый крест и
новые дела, воображая, будто выполняющие их смогут угодить Богу. Короче говоря,
кто не знает учения об оправдании, уничтожает Христа Искупителя.
Но истинное христианское
богословие, как я часто вас предупреждал, показывает не Бога в Его величии, как
это делает Моисей и другие, а рожденного от Девы Христа, нашего Посредника и
Первосвященника. Поэтому, когда мы в присутствии Бога ополчаемся против Закона,
греха и смерти, нет ничего более опасного, чем устремляться в небеса с пустыми
догадками, исследовать Бога в Его непостижимой власти, мудрости и могуществе,
спрашивать, как Он сотворил мир и как Он им управляет. Если вы попытаетесь
постичь Бога таким путем и захотите достигнуть примирения с Ним без Христа
Посредника, поставив посредником между Ним и собою свои дела, посты, капюшон и
тонзуру, вы неизбежно падете, как пал Люцифер (Ис. 14:20), и в ужасном отчаянии
потеряете Бога и все остальное. Ибо по Своей сути Бог неизмерим, непостижим и
бесконечен, и потому нестерпим для человеческой природы. Поэтому, если вы
хотите, чтобы ваше сознание и спасение были вне опасности, положите конец своим
домыслам. Обратитесь к Богу, как учит Писание (1 Кор. 1:21, 24): “Ибо когда мир
своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу
юродством проповеди спасти верующих. Для самих же призванных, Иудеев и Еллинов,
Христа, Божию силу и Божию премудрость”. Поэтому начни там, где начался Христос
— в утробе Девы, в яслях и у груди Его матери. Он ведь сошел с небес, родился,
жил среди людей, страдал, был распят и умер для того, чтобы предстать нашим
взорам во всех возможных проявлениях. Он хотел приковать взгляд нашего сердца к
Себе и этим предотвратить наши попытки влезть на небо и самостоятельно постичь
Божие Величие.
Поэтому, размышляя об
оправдании и о том, где можно найти Бога, оправдывающего и прощающего грешников,
знайте, что нет другого Бога, кроме Человека Иисуса Христа. Держитесь за Него,
прибегайте к Нему всем сердцем и гоните прочь любые умствования о Божьем
могуществе, ибо исследующий Божие могущество будет поглощен Его славою. Я по
собственному опыту знаю, о чем говорю. Но фанатики, взирающие на Бога отдельно
от Человека, не поверят мне. Христос Сам говорит: “Я есмь путь и истина и жизнь;
никто не приходит к Отцу, как только через Меня” (Ин. 14:6). Без Христа, Пути,
вы не найдете другой дороги к Отцу, вы найдете лишь блуждание — не истину, а
лицемерие и ложь, не жизнь, а вечную смерть. Заметьте в учении об оправдании,
что, борясь с Законом, грехом, смертью и дьяволом, мы не должны смотреть ни на
какого другого Бога, кроме воплощенного и вочеловеченного.
Оставляя учение об оправдании и
вступая в спор о Божьей власти, мудрости и пр. с иудеями, турками или сектантами
и др., мы должны приложить весь свой ум и все усилия, чтобы быть настолько
тонкими полемистами, насколько это возможно, потому что мы [тогда вступаем] в
чужую область. Но когда дело касается совести, праведности и жизни (что я
особенно хочу здесь подчеркнуть) вопреки Закону, греху, смерти и дьяволу, то
есть прощения грехов, примирения и вечной жизни, тогда следует освободить наш
разум от заблуждений, от всяких домыслов о Божьем величии, и сконцентрировать
внимание только на этом Человеке, предлагающем Себя нам в качестве Посредника и
говорящем: “Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные”. (Мф. 11:28).
Поступая так, мы увидим любовь, доброту и благость Бога, увидим Его мудрость,
могущество и величие, смягченные, чтобы мы могли их вынести. В этом прекрасном
образе вы найдете все, как говорит Павел в Послании к Колоссянам: “В Котором
сокрыты все сокровища премудрости и ведения” (2:3), и: “Ибо в Нем обитает вся
полнота Божества телесно” (2:9). Мир не видит этого, потому что смотрит на Него
только как на слабого человека.
Павел так часто упоминает
Иисуса Христа вместе с Богом Отцом, чтобы научить нас истинной христианской
вере. И начинается все не сверху, как в других религиях, а снизу. Нам
предлагается подниматься по лестнице Иакова — Сам Бог стоит на ней, а ноги Его
касаются земли как раз у головы Иакова (Быт. 28:12). Поэтому, когда вам
приходится думать о спасении, оставьте все размышления о [Божьем] могуществе,
все мысли о делах, традициях и философии и, разумеется, о самом Законе Божьем.
Бегите прямо к яслям и материнскому чреву, обнимите этого Младенца, Сына Девы и
взирайте на Него — рожденного, вскормленного, растущего, живущего в человеческом
обществе, учащего, умирающего, воскресающего, возносящегося выше небес и
имеющего власть над всем. Тогда вы сможете стряхивать с себя все страхи и
ошибки, как солнце рассеивает облака. Видение этого удержит вас на нужном пути,
ведущем туда, куда ушел Христос. Павел передает благодать и мир не только от
Бога Отца, но и от Иисуса Христа, и это первое, на что следует обращать
внимание.
Второе, чему учит Павел, — это
обоснование нашей веры в то, что Иисус Христос есть истинный Бог. Такие
утверждения о божественности Христа следует искать и запоминать, не только чтобы
противостоять арианам и другим сектантам прошлого или будущего, но также для
обоснования собственной веры. Потому что до нашей смерти сатана не перестанет
нападать на веру внутри нас. Он неизменный враг веры, потому что вера побеждает
мир (1 Ин. 5:4). Наш долг — постоянно держаться веры и укреплять ее, чтобы иметь
силы противостоять сатане.
То, что Христос истинный Бог,
доказывается тем, что Павел приписывает Ему способность даровать то же, что
дарует Отец — благодать, душевный мир, прощение грехов, жизнь и победу над
грехом, смертью, дьяволом и адом, что было бы нелогично, даже кощунственно, если
бы Христос не был истинным Богом. Ибо никто не может даровать мир, если [сам] не
будет иметь его. Но поскольку Христос дарует его, Он несомненно имеет его.
Христос дарует благодать и мир
не как Апостолы, проповедовавшие Евангелие, а как их Творец. Отец творит и
дарует жизнь, благодать, мир и т.д.; Сын творит и дарует то же самое. Ничто
сотворенное не может даровать благодать, мир, вечную жизнь, прощение грехов,
оправдание, избавление от смерти и дьявола, только Божье могущество. Ангелы не
могут ни сотворить, ни дать всего перечисленного. Поэтому такие дела принадлежат
только славе Высшего Всемогущего Творца всего. И поскольку Павел приписывает
Христу ту же власть в той же степени, что и у Отца, Христос является истинным
Богом по сути.
Подобные же аргументы
встречаются в Евангелии от Иоанна, где на основании дел, приписываемых Сыну и
Отцу одновременно, делается заключение, что Отец и Сын — одно. Поэтому дары,
получаемые нами от Отца, есть не что иное, как дары, получаемые от Сына. От Отца
и от Сына исходит одно и то же. Иначе Павел сказал бы по-другому, например:
“Благодать от Бога Отца и мир от Господа нашего Иисуса Христа”. Соединяя
благодать и мир, Павел приписывает их Отцу и Сыну одновременно.
Я предупреждаю вас [об этом]
так серьезно, ввиду той опасности, что многочисленные заблуждения и секты —
ариане, евномиане, македонцы и другие еретики— несут вред церквям своей
хитростью. Ариане очень опасны. Они соглашаются, что у Христа две природы и что
Он называется “Богом от истинного Бога” — но только называется. По их словам,
Христос — самое благородное и совершенное творение, [стоящее] выше Ангелов,
через Него Бог сотворил потом небеса, землю и все остальное. Поэтому и Магомет
хвалит Христа. Но все это не что иное, как ложные рассуждения и приятные разуму
слова, которыми фанатики обманывают легковерных. Павел говорит о Христе
по-другому. Вы, говорит он, укоренились в том знании, что Христос — не
совершенная тварь, а истинный Бог, Который творит те же дела, что Бог Отец. Он
творит божественные дела, дела Творца, а не твари. Потому что Он дарует
благодать и мир, а даровать это — значит проклинать грех, побеждать смерть и
попирать дьявола. Ни один Ангел не способен на такое. Но эти дела приписываются
Христу, и следовательно Он — Бог по сути.
4. Который отдал Себя Самого за
грехи наши...
В известном смысле, Павел
постоянно напоминает о сути данного Послания. Из его уст не исходит ничего,
кроме Христа. Поэтому в каждом его слове — пафос духа и жизни. Обратите
внимание, как точно он выражается. Он не говорит: “Который получил от нас дела”,
или: “Который принял жертвы, требуемые Законом Моисея, — поклонение, монашеские
ордены, мессы, обеты и паломничества”. Вместо этого он говорит: “Который отдал”.
Отдал что? Не золото или серебро, не скот, не пасхальных агнцев, не Ангела, а
Себя. За что? Не за корону, не за царство, не за нашу святость и праведность, а
“за наши грехи”. Эти слова— настоящий удар молнии с небес по всякой
самоправедности, как в Ин. 1:29: “Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех
мира”. Поэтому мы должны относиться к каждому слову внимательно, без небрежения,
ибо эти слова наполнены утешением, они укрепляют слабых духом.
Но вопрос в том, что мы должны
делать с грехами — не только с грехами других, но со своими собственными. Павел
отвечает, что человек по имени Иисус Христос, Сын Божий, отдал Самого Себя за
них. Это удивительные слова примирения и обетования Ветхого Закона: наши грехи
не могут быть уничтожены никем другим, кроме Сына Божия, отданного на смерть.
Эти “снаряды” следует использовать для уничтожения папства, всех языческих
религий, всех обрядов, всех дел, всех заслуг. Если мы сами могли уничтожить наши
грехи, для чего тогда было отдавать Сына Божия? Но Он был отдан за них, значит,
мы не можем уничтожить их своими делами.
К тому же, из сказанного
следует, что наши грехи столь бесконечны и непобедимы, что весь мир не мог бы
искупить ни одного из них. Разумеется, величие искупительной жертвы, а именно —
Кровь Сына Божия, достаточно ясно показывает, что мы неспособны ни сами искупить
грех, ни господствовать над ним. Сила и власть греха увеличивается словами:
“Который отдал Самого Себя за наши грехи”. Мы равнодушны, мы относимся ко греху,
как к чему-то обыденному, незначительному. Хотя он приносит угрызения совести,
мы все-таки предполагаем, что он невелик и любое наше небольшое доброе дело
уничтожит его. Но давайте вспомним здесь о непомерно великой цене, заплаченной
за него. И тогда нам станет ясно, что его сила столь велика, что победить ее
может только принесенный в жертву Сын Божий. Любой, кто внимательно поразмыслит
над этим, поймет, что одно только слово “грех” уже подразумевает вечный гнев
Божий и царство сатаны и что грех — никакой не пустяк.
Наш фрагмент поэтому подводит к
заключению, что все люди — пленники и рабы греха и, как говорит Павел, “проданы
греху” (Рим. 7:14), что грех — очень жестокий и могущественный тиран,
[властвующий] над людьми во всем мире, тиран, которого нельзя свергнуть и
изгнать силою ни одной твари, будь то Ангел или человек, но только бесконечною и
высшею силою Иисуса Христа, Сына Божия, отданного в жертву.
Укрепляясь верою в это и всем
сердцем уповая на Человека Иисуса Христа, мы получим светлое и здравое
разумение, которое даст нам способность свободно и уверенно судить обо всем в
жизни. Потому что, постигая, каким всемогущим тираном является грех, мы сразу
приходим к неизбежному выводу: “Что же делают паписты, монахи, монахини,
священники, мусульмане и сектанты, стараясь уничтожить и преодолеть грех с
помощью своих традиций, подготовительных дел, искуплений и пр.? Теперь мы
считаем все это напрасным и гнусным, потому что этим слава Бога и Христа не
только искажается, но и уничтожается полностью, заменяясь человеческой славой”.
Обращайте внимание на каждое
слово Павла и особенно на местоимение “наш”. Потому что в Писаниях [истинный]
смысл часто сокрыт в правильном употреблении местоимений, придающих [словам]
особую мощь и силу. Очень просто говорить и веровать, что Христос, Сын Божий,
был отдан за грехи Петра, Павла и других святых, которые кажутся нам достойными
этой благодати. Однако как трудно нам, считающим себя недостойными, говорить и
веровать сердцем, что Христос был отдан за наши бесчисленные грехи. Без
местоимения, в общем, очень просто прославлять и превозносить благословение
Христа — то, что Христос был отдан за грехи, но за грехи других людей,
достойных. Но когда дело доходит до местоимения “наши”, наш слабый разум убегает
прочь. Он не осмеливается приблизиться к Богу и Его обетованию, т. е. получить
такое огромное сокровище даром. Поэтому он отказывается иметь дело с Богом, пока
не очистится и не освободится от грехов. Соответственно, даже несмотря на то,
что написано: “Который отдал Себя Самого за наши грехи”, или что-то подобное, мы
никогда не применяем местоимение “наши” к себе, мы относим его к другим,
достойным и святым, а сами решаем подождать, пока не станем достойными с помощью
дел.
Все это показывает, что
человеческий разум хотел бы, чтобы грех не имел большей силы и могущества, чем
он сам имеет в своих мечтах. Лицемеры, не знающие Христа, могут раскаиваться во
грехе, но они все-таки считают, что могут легко избавиться от него своими делами
и заслугами. В глубине сердца они желают, чтобы слова: “Который отдал Себя
Самого за наши грехи” — были простым выражением смирения и чтобы их грехи были
не серьезными и настоящими, а пустяковыми и выдуманными. Короче, человеческий
разум хотел бы представить Богу фальшивого грешника, не боящегося ничего и не
имеющего чувства греха. Он хотел бы привести здорового человека, а не того, кому
нужен врач (Мат. 9:12), только [самостоятельно] избавившись от греха он стал бы
веровать, что Христос был отдан за наши грехи.
Так думает весь мир, особенно
те, кто стремится казаться лучше и святее других. Собственными устами они
исповедуют, что являются грешниками, они исповедуют также, что грешат ежедневно
— однако не так много, чтобы не быть в состоянии бороться с грехами посредством
своих дел. Кроме того, они хотят принести свою праведность и заслуги на суд
Христов и потребовать у Судии в награду себе за это вечную жизнь. Между тем,
принимая вид смиреннейших монахов, они не утверждают, что полностью свободны от
греха. Поэтому они притворяются виноватыми в отдельных грехах, о прощении
которых горячо молятся вместе со сборщиком налогов: “Боже! будь милостив ко мне
грешнику!” (Лк. 18:13). Для них слова Св. Павла “за наши грехи” — пустой звук.
Поэтому они не понимают их. Более того, в искушении, действительно осознавая
грех, они не могут утешиться этими словами, а впадают в еще большее отчаяние.
Главное знание и истинная
мудрость христиан состоит в том, чтобы очень серьезно относиться к словам Павла,
гласящим что Христос был отдан на смерть не за нашу праведность и святость, а за
наши грехи — великие, многие, бесконечные и непобедимые. Поэтому мы не должны
считать их мелочью или думать, будто можем справиться с ними собственными
делами. Не следует нам и отчаиваться из-за их тяжести, давящей на нас в жизни и
смерти. Но надлежит учиться у Павла вере, что Христос был отдан не за
притворство фальшивых грехов, не за малые, а за большие, огромные грехи, не за
один или два греха, а за все грехи, не за те грехи, которые были преодолены —
потому что ни человек, ни ангел, не могут преодолеть даже малейший грех,— а за
непреодолимые грехи. И пока мы не примкнем к говорящим: “Наши грехи” — то есть
имеющим учение веры и учащим этому, слышащим, познающим, любящим и верующим в
это, — нам не обрести спасения.
Поэтому следует тщательно
готовиться не только к искушениям, но и к смертной борьбе. Тогда совесть будет
устрашена воспоминаниями о прошлых грехах. Дьявол будет нападать и пытаться
завалить вас кучами, потоками, целыми океанами грехов, чтобы запугать вас,
отогнать от Христа и ввергнуть в отчаяние. Тогда надо быть готовым сказать с
уверенностью: “Христос, Сын Божий, был отдан не за праведность и не за святых, а
за неправедность и за грешников. Если бы я был праведным и безгрешным, я не имел
бы нужды во Христе Искупителе. Сатана, вздорный и сварливый святоша, почему ты
пытаешься заставить меня чувствовать себя святым и искать праведности в себе
самом, когда в действительности во мне нет ничего, кроме грехов, истинных и
огромных? Это не фальшивые и обыденные грехи, это грехи против Первой Скрижали,
а именно — неверность, сомнения, отчаяние, презрение к Богу, ненависть,
невежество, богохульство, неблагодарность, злоупотребление именем Божиим,
презрение и отвращение к Слову Божию, и т.д. Кроме того, есть грехи плоти против
Второй Скрижали — неуважение к родителям, неповиновение правителям, желание
собственности ближнего, его жены и пр., хотя это зло меньшее, чем грехи против
Первой Скрижали. Конечно, я не виновен в совершении убийства, прелюбодеяния,
кражи и других грехов против Второй Скрижали. Тем не менее я совершил эти грехи
в моем сердце, и потому нарушил все Заповеди Божии; число моих грехов так
велико, что “бычья шкура не смогла бы их выдержать” , они неисчислимы. “Ибо
число грехов моих больше, чем песчинок в море” (Притчи о человеке. 9). Дьявол —
такой хитрый обманщик, что может превратить в великие грехи мою праведность и
добрые дела. Мои грехи так тяжки, реальны, велики, так бесконечны, так ужасны и
так неистребимы, что праведность моя, не принося пользы, скорее ставит меня в
невыгодное положение перед Богом . Поэтому Христос, Сын Божий, был отдан на
смерть за мои грехи, чтобы уничтожить их и этим спасти всех верующих.
Суть вечного спасения состоит в
том, чтобы люди принимали эти слова всерьез, как истину. Это не пустые слова. Я
знаю на собственном опыте, как трудно веровать, особенно среди мук совести, что
Христос был предан не за святых, праведных и заслуживающих милости, или за Своих
друзей, а за безбожников, грешников и недостойных, за врагов, заслуживающих
гнева Божия и вечной смерти.
Посему давайте вооружимся этими
словами Павла. Обвиняя нас, дьявол говорит: “Ты грешник, поэтому ты проклят”.
Ответим ему: “Ты говоришь, что я грешник, значит я буду праведным и спасенным”.
“Нет,— говорит дьявол,— ты будешь проклят”. “Нет,— возражаю я,— мое прибежище —
Христос, отдавший Себя за мои грехи. Поэтому, сатана, ты не будешь
господствовать надо мною, пугая меня множеством моих грехов и заставляя меня
страдать, терять веру, отчаиваться, ненавидеть, презирать Бога и
богохульствовать. В действительности, говоря, что я грешник, ты даешь мне
оружие, чтобы я перерезал тебе горло твоим же собственным мечом и поверг тебя.
Ты сам проповедуешь мне славу Божию, напоминая мне, презренному и проклятому
грешнику, об отеческой любви Бога, который ‘так возлюбил мир, что отдал Сына
Своего Единородного...’ (Ин. 3:16). Ты напоминаешь мне о благословении Христа,
моего Искупителя. На Его плечах, а не на моих, лежат все мои грехи. Потому что
‘Господь возложил на Него грехи всех нас’ и ‘за преступления народа Моего
претерпел казнь’ (Ис. 53:6,8). Поэтому ты не испугаешь меня — говоря, что я
грешник, ты только приносишь мне бесконечное утешение”.
Всякий, кто понимает эту
стратегию, может легко избегать обманов дьявола, убивающего человека и сводящего
его в ад напоминаниями о грехах, пока человек не начнет сопротивляться ему
христианскою мудростью, которою только и побеждается грех, смерть и дьявол. Но
тот, кто не может избавиться от памяти о своих грехах, держится за нее и мучит
себя, думая, будто поможет себе собственными силами, или ожидая, когда
успокоится совесть, попадает в ловушку сатаны, разрушает себя печалью и, в конце
концов, окончательно пропадает. Потому что дьявол никогда не перестает обвинять.
Этот хитрый змей действительно знает, как представить Иисуса Христа, Посредника
и Спасителя — законодателем, судьей и обвинителем.
Чтобы бороться с этим
искушением, нам следует использовать слова Павла, дающего очень выразительное и
точное определение Христа: “Христос есть Сын Бога и Девы, Который был предан на
смерть за наши грехи”. Если дьявол будет предлагать любое другое определение
Христа, отвечай: “Определение неверно, я отказываюсь принимать его”. Я говорю не
просто так, я знаю, почему даю такое строгое определение Христа [вытекающее] из
слов Павла. Потому что Христос — не жестокий господин, Он — Умилостивление за
грехи всего мира. Если ты, как все мы, грешник — не сажай Христа на радугу, как
Судию, потому что тогда ты устрашишься и отчаешься получить от Него милость.
Нет, возьми правильное определение: Христос, Сын Бога и Девы — не Тот, Кто
устрашает и проклинает нас, грешников, или приказывает расплатиться за прошлое
зло, а Тот, Кто взял грехи всего мира, пригвоздив их ко кресту (Кол. 2:14), и
Сам уничтожил их все.
Тщательно изучите это
определение. Особенно обратите внимание на местоимение “наши”, чтобы два этих
слога, соединенные с верою, поглотили все ваши грехи, чтобы вы приобрели
уверенность, что Христос уничтожил не только грехи некоторых людей, но также
грехи ваши и всего мира. Жертва была принесена за грехи всего мира, даже
несмотря на его неверие. Итак, не позволяйте своим грехам быть просто грехами,
пусть они будут вашими, глубоко личными грехами. То есть веруйте, что Христос
был предан не только за грехи других, но и за ваши грехи. Твердо держитесь этого
и не позволяйте отнять у вас светлый образ Христа, заставляющий радоваться даже
Ангелов на небесах. Христос — не Моисей, не мучитель и палач, а Посредник и
Податель благодати, отдавший Себя не за наши заслуги, святость и славу, а за
наши грехи. Правда, Христос тоже говорит о Законе, но это не “основное” Его
дело.
Что касается этих слов, мы
очень хорошо их знаем и можем о них рассуждать. Но в борениях, когда дьявол
старается очернить облик Христа и вырвать Слово из наших сердец, мы
обнаруживаем, что знаем их не так хорошо, как следовало бы. Кто будет понимать
сущность Христа правильно, превозносить Его и смотреть на Него как на чудесного
Спасителя и Первосвященника, а не на строгого Судию, преодолеет все зло и сразу
обретет Царство Небесное. Однако делать это, пребывая в борениях — самое
трудное. Я на собственном опыте знаю, как хитер дьявол. Он не только пытается
испугать нас, раздувая Закон и делая много бревен из одной соринки (Мат. 7:3-5),
потому что он умеет очень искусно обострять грех и раздувать нашу гордыню с
помощью добрых дел, но и часто пугает нас, принимая вид Самого Посредника. Он
цитирует отрывки из Писания или высказываний Христа и наносит нам удары в
сердце, притворяясь Самим Христом. Впечатление так сильно, что мы готовы
поклясться, что говорит тот самый Христос, чьи слова он [дьявол] цитирует. Враг
так хитер, что показывает нам не всего Христа, а только часть Его — то, что Он
Сын Божий и Человек, рожденный от Девы, а потом добавляет некоторые
высказывания, где Христос устрашает грешников, например, Лк. 13:3: “Если не
покаетесь, все так же погибнете”. Отравляя истинное определение Христа этим
ядом, он делает так, что, несмотря на веру во Христа Посредника, наше смущенное
сердце видит в Нем тирана и мучителя. Так сатана обманывает нас, и мы легко
теряем прекрасный образ Христа, нашего Первосвященника и Посредника. Когда такое
происходит, мы начинаем избегать Христа, словно Он сатана.
Вот почему я умоляю вас
научиться истинному и точному определению Христа из слов Павла: “Который отдал
Себя Самого за грехи наши”. Если Он отдал Самого Себя на смерть за наши грехи,
то, несомненно, Он — не мучитель. Он не повергает в уныние смущенных, но
поднимает падших, принося умилостивление и примирение устрашенным. Иначе были бы
неправдой слова Павла: “Который отдал Себя Самого за грехи наши”. Давая Христу
такое определение, я постигаю подлинного Христа и по-настоящему принимаю Его. Я
избегаю всяких размышлений о Божием величии и опираюсь на человечность Христа.
Здесь нет страха, а только милость, радость и тому подобное. Разгорается огонь,
дающий мне истинное познание Бога, самого себя, всей твари и всего зла царства
дьявола.
Мы не учим ничему новому, мы
просто повторяем и подтверждаем старые учения. О, если бы мы могли изучать и
провозглашать их так, чтобы они были не только у нас на устах, но и в самой
глубине сердца, и особенно чтобы мы могли использовать их в смертельной борьбе!
...чтобы избавить нас от
настоящего лукавого века...
Этими словами Павел также в
краткой форме выражает содержание данного Послания. Под “настоящим лукавым
веком” он подразумевает весь мир, который был, есть и будет, [и делает он это
так] чтобы отличить его [этот порочный мир] от грядущего вечного века. Он
называет его “лукавым”, потому что все, существующее в этом мире, подвержено
лукавству дьявола, который правит всем этим миром. Таким образом, мир сей назван
царством дьявола, ибо в нем нет ничего, кроме невежества, презрения,
богохульства, ненависти к Богу и непокорности всем словам и деяниям Божиим. Мы
существуем в этом царстве мира и под ним .
Здесь вы опять видите, что
своими собственными делами или собственными силами никто не может уничтожить
грех. Ибо весь мир, как говорит Иоанн, “лежит во зле” (1Иоан.5:19). Все живущие
в мире, таким образом, являются рабами греха и дьявола, представителями дьявола,
который своею тиранией удерживает всех людей в подчинении своей воле. Так какая
же польза от учреждения столь многих религиозных орденов [образуемых] для
избавления от греха, в изобретении столь многих великих и трудных дел, в ношении
власяниц, в бичевании тела до крови, в паломничествах к Св.Иакову в доспехах , и
т.п.? Даже если вы совершаете все это, определение остается [сохраняет силу]. Вы
по-прежнему пребываете в лукавом веке, а не во Христе. Там, где отсутствует
Христос, непременно присутствует этот лукавый век и царство сатаны. Таким
образом, все дары плоти и разума, которыми вы пользуетесь — мудрость,
праведность, святость, красноречие, сила, красота или богатство
[благосостояние], — являются лишь инструментами дьявола, которые он употребляет
в своей адской тирании по отношению к вам и которыми он вынуждает вас служить
ему и укреплять его царство.
Прежде всего, своею мудростью
вы загораживаете [затуманиваете] мудрость и знание Христовы. И своим порочным
учением вы ведете людей на погибель, так, что они не могут придти к благодати и
ко Христу. Вы представляете и проповедуете свою собственную праведность и
святость. Затем вы ненавидите и проклинаете, как порочную и демоническую,
праведность Христа, которою и только которою мы оправданы и оживотворены. Короче
говоря, вы злоупотребляете своею властью, используя ее для разрушения царства
Христова, для искоренения Евангелия, для преследования и убийства служителей
Христовых и тех, кто их слушает. Таким образом, если вы не во Христе, то эта
ваша мудрость является безумием вдвойне и ваша праведность является грехом и
порочностью вдвойне, ибо она не знает мудрости и праведности Христовых, но
затуманивает, препятствует, хулит и преследует их. Посему Павел правильно
называет это лукавым веком [порочным миром]. Ибо лучшие проявления этого мира
являются его худшими проявлениями. Наилучшим образом мир проявляется в
религиозных, мудрых и ученых людях, и тем не менее именно в них он является
пороком вдвойне. Я не буду даже говорить о грубых пороках, которыми наполнен
мир, — о таких пороках, как прелюбодеяние, проституция, жадность
[завистливость], воровство, убийства, клевета и прочая непристойность. Все это
мелочи, по сравнению с другими пороками. Этот обеленный дьявол, принимающий вид
ангела света (2Кор.11:14) — вот настоящее зло.
Таким образом, словами “Чтобы
избавить нас...” и т.д. Павел показывает цель [содержание] данного Послания: мы
должны иметь благодать и Христа, и ни одна тварь — ни человек, ни Ангел — не
может избавить человека от настоящего лукавого века. Ибо это деяние свойственно
только Божественному Величию, и это не во власти человека или Ангела. [А именно
—] Христос упразднил грех и избавил нас от тирании и царства дьявола, то есть от
этого лукавого века, являющегося покорным слугою и охотным последователем своего
бога — дьявола (2Кор.4:4). Все, что делает или говорит человекоубийца и отец лжи
(см. Иоан.8:44), все это покорно повторяет и исполняет мир, его верный и
преданный сын. Поэтому он наполнен невежеством, ненавистью, богохульством,
презрением к Богу, обманом и заблуждениями так же, как открытыми грехами,
такими, как убийства, прелюбодеяния, блуд, воровство, грабительство и тому
подобное. Короче говоря, лучшие проявления мира сего — это его худшие проявления
вдвойне. Аналогичным же образом, пока Бог не просветил нас Евангелием, мы были
вдвойне порочны, пребывая в папстве — все это, конечно, [существовало] под видом
религии и ведения святой жизни.
Таким образом, пусть эти слова
Павла остаются такими, как они есть — истинными и точными, без приукрашивания и
искажения смысла: настоящий мир лукав [порочен]. Не позволяйте разубедить себя в
этом, потому что у многих людей имеется немало добродетелей и потому что
лицемеры прекрасно имитируют святость. Но внимательно и вдумчиво отнеситесь к
тому, что говорит Павел. На основании его слов вы можете смело и свободно
провозгласить приговор этому миру — то, что мир, со всею его мудростью,
праведностью и властью, является царством дьявола, от которого нас может
избавить только Бог, посредством Своего единственного Сына.
Итак, давайте прославим Бога
Отца и вознесем Ему благодарения за Его неописуемое милосердие, [проявившееся в
том,] что когда мы были неспособны сделать этого собственными силами, Он избавил
нас от царства дьявола, в котором мы были пленниками, и сделал [Он] это
посредством Собственного Сына. И давайте исповедуем вместе с Павлом, что все
наши дела и вся наша праведность, которыми мы не можем нанести дьяволу ни
малейшего урона, являются тщетою и сором (Филип.3:8). И давайте бросим под ноги
всю власть свободной воли, всю мудрость и праведность мира, все религиозные
ордены, все мессы, обряды, обеты, посты, власяницы и тому подобное, и
проникнемся к этому отвращением, как к запачканной одежде (Ис.64:6) и
смертельному дьявольскому яду. И при этом давайте славить и превозносить славу
Христа, Который избавил нас Своею смертью не только от этого мира, но от этого
“лукавого века”.
Итак, у вас есть два
определения — “мира” и “Христа”, или царства мира и царства Христова. Царство
мира — это царство греха, смерти, дьявола, богохульства, отчаянья и вечной
смерти. Царство же Христово — это царство благодати, прощения грехов, утешения,
спасения и вечной жизни, в которое мы были введены (Кол.1:13) нашим Господом
Иисусом Христом, Которому да будет слава вовеки. Аминь.
...по воле Бога и Отца
нашего...
Павел выбирает и располагает
все слова в этой фразе таким образом, что каждое из них противостоит тем, кто
извращает учение об оправдании. “Христос, — говорит он, — избавил нас от этого
порочного царства дьявола и мира, совершив это по воле, доброму соизволению и
заповеди Отца. Следовательно, мы были избавлены не по нашей собственной воле и
не нашими стараниями (Рим.9:16), равно как и не нашею мудростью и не по [нашему]
собственному замыслу. Мы были избавлены потому, что Бог проявил к нам милосердие
и возлюбил нас.” Как написано в другом библейском фрагменте (Иоан.1:13):
“Которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога
родились”. Таким образом, по благодати, а не благодаря [нашей] собственной
добродетели, мы были избавлены от “настоящего лукавого века” [порочного мира].
Павел столь многословен и пылок в своем восхвалении благодати, что он выбирает и
тщательно оттачивает каждое слово, направленное против лжеапостолов.
Существует еще и другая
причина, по которой Павел упоминает здесь о воле Отца, — причина, приводимая
также во многих фрагментах Евангелия от Иоанна, где Христос, заявляя о данном
Ему поручении, призывает нас вернуться к воле Отца, так, чтобы в Его [Христовых]
словах и деяниях мы смотрели не на Него, но на Отца. Ибо Христос явился в мир
для того, чтобы овладеть нами, сделав это так, чтобы мы, пристально взирая на
Христа, могли направляться прямо к Отцу. Как мы уже предупредили вас раньше, нет
никакой надежды, что хоть какое-то спасительное знание Бога может придти путем
размышлений о величии Божием. Оно может придти, только если ухватиться за
Христа, Который по воле Отца предал Себя на смерть за наши грехи. Когда вы
понимаете это, тогда прекращается всякий гнев и страх и трепет исчезают. И Бог
предстает пред вами не кем иным, как Богом Милосердным, Тем, Кто не пощадил
Своего Собственного Сына, но отдал Его за всех нас (Рим.8:32). Чрезвычайно
опасно размышлять о величии Божием и Его ужасающих судах — о том, как Он
уничтожил весь мир Великим Потопом, о том, как Он стер с лица земли Содом и т.д.
Ибо это повергает людей в крайнее отчаянье и ведет их к погибели, что уже было
показано мною выше.
...Бога и Отца нашего.
Это слово — “нашего” — должно
относиться и к Богу, и к Отцу, чтобы значение этой фразы было таково: “Бога
нашего и Отца нашего”. Тогда Отец Христа и наш Отец — один и тот же. Поэтому
Христос говорит Марии Магдалине в Евангелии от Иоанна (20:17) : “Иди к братьям
Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу
вашему”. Итак, Бог является нашим Богом и нашим Отцом, но через Христа. В такой
манере выражается и Апостол. Он не подбирает свои слова столь тщательным
образом, но тем не менее говорит весьма соответственно и пылко.
5. Ему слава во веки веков.
Аминь.
Иудеи имели традицию
перемешивать свои писания с прославлениями и благодарениями , и эта традиция
соблюдалась как иудеями, так и Апостолами, что весьма часто можно наблюдать у
Павла. Ибо к имени Господа следовало относиться с величайшим почтением, и оно
никогда не должно было упоминаться без хвалы и благодарения, которые являются
своего рода поклонением и божественным служением. В мирских делах, когда мы
произносим имя царя или князя, мы по традиции делаем это с каким-либо изящным
жестом, почтительным реверансом и коленопреклонением. Тем более мы должны
проявлять величайшую почтительность , когда говорим о Боге, и нам следует
упоминать имя Божие с благодарностью и величайшим благоговением.
6. Удивляюсь...
Вы видите здесь то искусство и
то мастерство, с которыми Павел обращается к своим галатам, отпавшим от веры и
ведомым на погибель лжеапостолами. Он не нападает на них резкими и суровыми
словами. Он говорит по-отечески, не только терпимо относясь к их падению, но
даже оправдывая их в чем-то. Он проявляет к ним материнскую любовь и обращается
к ним мягко, но при этом все же отчитывает их , хотя и такими словами, которые
очень уместны и ведут к достижению поставленной цели. Что же касается их
предателей, он, напротив, относится к ним с негодованием, чрезвычайно резко и
нетерпимо. Он порицает в них все, и в самом начале своего Послания он
обрушивается на них с резким протестом. “Кто благовествует, — говорит он, — вам
не то, что вы приняли, да будет анафема” (Гал.1:9). Далее, в пятой главе, он
осуждает их: “А смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение”
(Гал.5:10). Он также извергает на них ужасное проклятие: “О, если бы удалены
были возмущающие вас!” (Гал.5:12 ). Это ужасные слова, направленные против
праведности по плоти, или по Закону.
Павел мог бы относиться к
галатам с меньшей учтивостью и осудить их более резко, например так: “Будь
неладно ваше вероотступничество! Мне стыдно за вас. Ваша неблагодарность ранит
меня. Я зол на вас”. Или он мог бы разразиться трагической тирадой, что-нибудь
вроде: “О времена! О нравы!” . Однако, поскольку его цель заключается в том,
чтобы поднять павших и с отеческою заботою призвать их от заблуждений назад, к
Евангелию, он воздерживается от подобных резких слов, особенно в начале, и
обращается к ним с величайшею мягкостью и добротою. Он стремился исцелить
израненных, и поэтому было бы неправильно, если бы он наложил на их саднящие
раны “болезненный пластырь”, тем самым причинив им боль и страдания вместо
исцеления. Поэтому он не мог найти более сладкозвучных и мягких слов, чем это:
“Удивляюсь”. Говоря так, он ясно показывает, что его печалит и ему не нравится
то, что они отпали от него.
Здесь Павел действует согласно
собственному правилу, которое он приводит далее, в шестой главе (Гал.6:1):
“Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте
такового в духе кротости...” и т.д. Мы также должны следовать этому примеру. Нам
следует показывать тем несчастным ученикам, которых совратили с пути истинного,
что мы испытываем к ним чувства, подобные тем, которые родители испытывают к
своим детям, чтобы они видели наше отеческое усердие и материнские чувства по
отношению к себе и чтобы они могли понять, что мы стремимся к их спасению.
Однако когда дело доходит до дьявола и его слуг — инициаторов и создателей
извращений [извращенных учений] и сектантства, — мы [также] должны следовать
примеру Апостолов. Нам следует быть нетерпимыми, гордыми, резкими [язвительными]
и жесткими, мы должны презирать и осуждать их позор так резко и сурово, как
только мы можем. Когда ребенка кусает собака, родители гонят и травят эту
собаку, но утешают и успокаивают рыдающего ребенка самыми сладкими словами.
Павел прекрасно умеет
обходиться со встревоженною совестью падших людей. В отличие от него, папа
[римский], как тиран, извергает свои протесты и проклятия на тех, кто пребывает
в ничтожном и жалком состоянии и испытывает терзания совести, что можно видеть в
его буллах, и особенно — в булле по поводу Причастия . И епископы ничуть не
лучше отправляют свои обязанности. Они не проповедуют Евангелие и не заботятся о
спасении человеческих душ. Все, к чему они стремятся своими словами и делами, —
это установление и поддержание верховной власти над людьми.
...так скоро...
Вы видите, что Павел сетует о
том, как легко можно отпасть от веры. Аналогичным же образом он предупреждает
христиан в другом библейском фрагменте: “Посему, кто думает, что он стоит,
берегись, чтобы не упасть” (1Кор.10:12). На собственном опыте мы ежедневно
убеждаемся в том, как трудно для разума обрести и сохранить твердую веру и как
трудно представить перед Господом совершенный народ. Человек может трудиться
целое десятилетие, чтобы организовать и надлежащим образом наставить какую-то
маленькую церковь. И как только ему это удается, приходит какой-то фанатик,
который не умеет делать ничего, кроме как клеветать и оскорблять честных
проповедников Слова, и в мановение ока он разрушает все! Кто же не будет
возмущен такими оскорбительными делами?
Мы, по милости Божией, здесь, в
Виттенберге, образовали христианскую церковь. Среди нас Слово преподается чисто
и Таинства отправляются в истинном [чистом] виде, имеют место проповеди и
молитвы для всех слоев [классов] общества. Короче говоря, все развивается
хорошо. Однако какой-нибудь фанатик может поспешно остановить это благословенное
продвижение Евангелия, и в одно мгновение он может перевернуть вверх дном все,
что мы строили с такими трудами в течение многих лет. Так произошло с Павлом,
избранным сосудом Христовым (Деян.9:15). С величайшим трудом он обрел церкви
Галатии. Но вскоре после того как он покинул их, они были повержены и уничтожены
лжеапостолами, о чем свидетельствует это и другие его Послания. Так зыбка и
ничтожна эта жизнь, и настолько окружены мы уловками сатаны, что нередко
один-единственный фанатик может в кратчайшие сроки до основания разрушить все,
что верные служители, в тяжких трудах, денно и нощно строили столько лет. В наши
дни мы испытываем это на собственном горьком опыте, однако мы ничего не можем с
этим поделать.
Церковь очень хрупка и уязвима,
она может быть легко разрушена, и поэтому все мы должны постоянно быть
настороже, в полной готовности защитить ее от этих фанатиков. Ибо, прослушав две
проповеди или прочтя пару страниц Священного Писания, они вдруг делают себя
господами над всеми учениками и учителями, вопреки власти всех людей. Вы найдете
немало таких в наши дни среди ремесленников, этих наглецов, которые никогда не
подвергались испытаниям искушениями и поэтому не научились бояться Бога и не
вкусили благодати . Не имея Святого Духа, они учат всему, чему им только
заблагорассудится, и всему, что кажется правдоподобным необразованным людям. И
очень быстро невежественная толпа, страстно желающая услышать что-нибудь
новенькое, присоединяется к ним. Фактически, они сбивают с пути истинного даже
многих из тех, кто думает, что понимает учение о вере, и полагает, что был
испытан искушениями.
Итак, Павел, опираясь на
собственный опыт, может научить нас, что церкви, обретенные великими трудами,
могут быть уничтожены быстро и просто. Поэтому мы должны постоянно сохранять
бдительность и готовность противостоять дьяволу, блуждающему повсюду (1Пет.5:8),
чтобы он не пришел, когда мы спим, и не посеял плевелы среди пшеницы
(Мат.13:25). Даже если пасторы всегда бдительны и проявляют усердие, сатана
угрожает христианскому стаду [пастве]. Ибо, как я уже говорил, Павел учреждал
церкви в Галатии с великим усердием и заботою. И все же, как говорится, не успел
он выйти и за порог, лжеапостолы разрушили некоторые из них. И это повлекло за
собою великое разорение в церквях Галатии. Эта утрата, столь внезапная и
великая, несомненно была для Апостола хуже самой смерти. Таким образом, мы
постоянно должны быть настороже, дабы не впасть в искушения (Мат.26:41) — прежде
всего, каждый должен смотреть сам за собою, а во-вторых, духовные наставники
должны смотреть не только за собою, но и за всею церковью.
...переходите...
Здесь Павел снова использует не
резкие, но, напротив, очень мягкие и осторожные выражения. Он не говорит: “Я
глубоко потрясен, что вы отступились [от веры] так скоропостижно, что вы столь
непокорны, ненадежны, непостоянны или неблагодарны”, но мы читаем следующие
слова: “Удивляюсь, что вы... так скоро переходите”. Этим он как бы говорит: “Вы
совершенно пассивны, ибо вы сами не нанесли никакого ущерба, но пострадали”.
Таким образом, для того чтобы вернуть оступившихся, он обвиняет не их самих, а
тех, кто подтолкнул их к этому. В то же время, однако, он осторожно возлагает
часть вины и на них, сетуя, что они оступились. Он как бы говорит: “Да, я
испытываю к вам отеческие чувства. Мы знаем, что вы пали не по своей вине, но по
вине лжеапостолов. И все же я хочу, чтобы вы проявляли несколько большую
зрелость и тверже держались здравого учения. Вы недостаточно крепко держались за
Слово. Вы недостаточно глубоко пустили свои корни в него. Вот почему легкий
ветерок может вырвать и унести вас так быстро”.
Иероним полагает, что Павел
намеревался истолковать имя “галаты”, ссылаясь на еврейское слово , которое
означает: “падшие или унесенные прочь” . То есть он как бы говорит: “Вы
действительно галаты, как по имени, так и фактически. То есть вы были унесены”.
Некоторые полагают, что мы,
немцы, происходим от галатов, и, может быть, в этом есть доля истины. Ибо мы,
немцы, похожи на них по сути своей. Мне самому приходится сталкиваться с мыслью
о том, что я хотел бы, чтобы наш народ был прочнее и надежнее. Что бы мы ни
делали, мы всегда очень ревностны в начале. Однако, когда пыл наших
первоначальных чувств растрачен, мы очень быстро теряем энтузиазм. Мы
отбрасываем и полностью отвергаем все, за что так стремительно принимались.
Когда свет Евангелия впервые стал проблескивать в великой мгле человеческих
традиций, многие слушали проповеди с огромною охотою . Но теперь, когда то
религиозное учение было успешно реформировано путем великого возрастания Слова
Божия, многие, на свою погибель, примкнули к сектам. Многие пренебрегают не
только Священным Писанием, но почти всем учением . Несомненно, они достойны
сравнения с теми
iothona,
галатами.
...от призвавшего вас
благодатью Христовою...
Данный фрагмент является
несколько двусмысленным. Поэтому он может быть истолкован двумя способами.
Первый: “От Того Христа, Который призвал вас в благодати”. Второй: “От Того [то
есть от Бога], Кто призвал вас в благодати Христовой”. Я предпочитаю первый
вариант. Ибо мне кажется правильным, что, как чуть выше, Павел называет Христа
Тем, Кто избавляет нас от этого порочного мира [“лукавого века”], и Даятелем
мира и благодати, наравне с Богом Отцом — так и здесь Он называет Его
Призывающим. Ибо цель Павла заключается в том, чтобы запечатлеть Христа в нашем
разуме, а через Него — Отца.
Эти слова: “От призвавшего вас
благодатью Христовою “, также обладают великою силой и содержат антитезу. Он как
бы говорит: “Увы, как легко вы позволили оторвать и удалить [себя] от Христа,
Который призвал вас не так, как это сделал Моисей — к Закону, к делам, ко греху,
гневу и проклятию,— но к сущей благодати!” Так и в наши дни мы сетуем вместе с
Павлом, что слепота и извращенность людей столь ужасна, что никто не желает
принимать учение о благодати и спасении. А если некоторые и принимают его, то
вскоре они от него отпадают. И тем не менее оно приносит с собою всякое
благословение, как духовное, так и физическое, а именно — прощение грехов, мир в
сердце и вечную жизнь. Оно приносит также свет и здравое суждение обо всем. Оно
одобряет и поддерживает светское правительство, домашний очаг и всякую жизнь,
которая была заповедана и учреждена Богом. Оно искореняет все учения
заблуждения, греха, смерти, бунтарства, смущения [путаницы] и т.п. Короче
говоря, оно разоблачает [вскрывает] все дела дьявола и открывает нам деяния
Божии. До какого же сумасшествия дошел мир, если он столь злобно ненавидит это
Слово, это Благовестие о вечном утешении, благодати, спасении и вечной жизни и
если он поносит и преследует его с такой сатанинской яростью?
Ранее Павел называл сей мир
“лукавым” , то есть явно порочным. Потому что в противном случае [если бы это не
было так], мир признал бы благословение и милость Божию, которую он злобно
отвергает и гонит. Он любит тьму, заблуждения и царство дьявола более, чем свет,
истину и царство Христово (Иоан.3:19). И он делает это не в результате
заблуждения, но из-за чрезвычайной злобности дьявола. Предав Себя на смерть за
грехи всех людей, Христос ничего не заслужил [взамен] от этого мира, который
лишь хулит Его, гонит Его целительное Слово и хотел бы распять Его еще раз, если
бы мог. Таким образом, мир не только пребывает во тьме, но сам является тьмою,
как сказано в Иоан.(1:5).
Поэтому Павел особо
подчеркивает эти слова: “От призвавшего вас благодатью Христовою”, и таинственно
намекает на противоположное [подразумевает противоположное]. То есть он как бы
говорит: “Я провозглашал не о суровых законах Моисеевых, так же, как не учил,
что вы должны быть подвержены игу рабства. Но я проповедовал вам сущую благодать
и свободу. То есть о том, что Христос милосердно призвал вас в благодати, для
того чтобы сделать вас свободными людьми Христа, а не рабами Моисея . Но через
ваших лжеапостолов вы стали теперь учениками Моисея. Ибо они призвали вас
законами Моисея не к благодати, но ко гневу, ненависти Божьей, греху и смерти.
Когда же призывает Христос, это несет с собою благодать и спасение. Ибо Он
переносит их от Закона к Евангелию, от гнева к благодати, от греха к праведности
и от смерти к жизни. Позволите ли вы увести себя — да еще столь быстро и легко!
— в противоположном направлении, прочь от такого живительного источника,
бурлящего благодатью и жизнью? Итак, если самим Законом Божиим Моисей призывает
людей ко гневу Божию и ко греху, то куда, думаете вы, папа [римский] призывает
их своими собственными традициями?
Другое истолкование, согласно
которому Отец призывает в благодати Христовой, также является неплохим. Однако
первое истолкование, которое ссылается на Христа, удачней и лучше подходит для
утешения встревоженной совести.
...К иному благовествованию...
Давайте учиться здесь
распознавать уловки и коварство дьявола. Еретик не приходит с ярлыком, на
котором написано: “Заблуждение”, или: “Порок”, равно как и сам дьявол не
приходит в форме дьявола, особенно “убеленный дьявол” . Фактически даже “черный”
дьявол, побуждающий людей к открытым порочным поступкам, обеспечивает их
оправдательным предлогом, под которым они совершают или намереваются совершать
свои деяния. Убийца в своем неистовстве не видит, что само по себе убийство
является тяжким и ужасным грехом, потому что у него есть предлог для совершения
своих деяний. Развратники, воры, завистники, пьяницы и им подобные знают, чем
польстить себе и чем оправдать свои грехи [в собственных глазах]. Таким образом,
“черный” дьявол всегда появляется в замаскированном виде и скрывает все свои
дела и уловки. Однако в духовной области, где сатана предстает не черным, но
убеленным, в облике ангела, а то и самого Бога, там он предлагает [подсовывает]
себя, пользуясь хитроумнейшими обманами и поразительными уловками. Он выдает
свой смертельный яд за учение о благодати, за Слово Божие и Благовестие
Христово. Вот почему Павел называет учение лжеапостолов и служителей сатаны
“евангелием [благовестием]”, говоря: “К иному благовествованию”. Но слова его
полны иронии, он как бы говорит: “Теперь вы, галаты, имеете иных евангелистов и
другое благовестие. Вы пренебрегаете моим Евангелием теперь, и оно утратило ваше
уважение”.
Из вышесказанного очевидно, что
эти лжеапостолы осудили благовестие Павла среди галатов, говоря: “Разумеется,
Павел хорошо начал. Но хорошего начала еще недостаточно, потому что существует
нечто более величественное и возвышенное, чему надлежит следовать”. Как они
говорят в Деян.(15:1): “Недостаточно вам веровать во Христа или креститься. Ибо
‘если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись’ “. Это равносильно
тому, как если бы они сказали, что Христос — хороший мастер, который, дескать,
начал строить здание, но не закончил его, и теперь, мол, Моисей должен его
заканчивать.
В наши дни, когда сектанты не
могут осуждать нас публично и открыто, они говорят вместо этого: “Эти лютеране
трусливы и малодушны . Они не смеют высказывать истину честно и открыто и делать
из нее выводы. Мы должны делать эти выводы. Конечно, они заложили основание, то
есть веру во Христа. Но начало, середина и завершение должны быть соединены
вместе. Бог не поручал им завершения этого дела. Он оставил это нам”. Таким
образом, эти извращенцы и прислужники сатаны прославляют свое порочное
воззвание, называя его Словом Божиим, так, что под видом Слова Божия они могут
принять ущерб и зло. Ибо дьявол в своих служителях не хочет быть безобразным и
черным, напротив, он хочет выглядеть прекрасным и белым. Чтобы казаться таким,
он маскирует все, что говорит и делает, под сущую правду , делая это с именем
Божиим на устах. Отсюда происходит известная немецкая пословица: “Всякое
несчастье начинается во имя Божие” .
Итак, давайте усвоим одну из
характерных особенностей дьявола — если он не может наносить вреда путем
преследования и уничтожения, он делает это под видом исправления и наставления.
Так в наше время он гонит нас силою и мечом, и, как только мы сбиваемся с пути,
он не только искажает Евангелие, но полностью стирает и уничтожает его. Но в
этом он не очень-то преуспел до сих пор. Потому что он предал смерти многих из
тех, кто твердо исповедовал, что наше учение является святым и божественным, и
их кровью Церковь была не уничтожена, но полита . И поскольку он не может
добиться успеха таким путем, он воздвигает лжеучителей. Сначала они принимают
наше учение и проповедуют его в согласии с нами. Но затем они говорят, что мы
положили хорошее начало, но более возвышенные и тонкие вещи были оставлены для
них и т.д. Таким образом дьявол препятствует распространению Евангелия как
слева, так и справа, но больше справа, то есть наставляя и исправляя, чем слева
— преследуя и разрушая. Поэтому мы должны постоянно молиться (1Фессал.5:17),
читать и прочно держаться Христа и Слова Его, чтобы нам преодолеть уловки,
которыми дьявол нападает на нас как справа, так и слева: “Потому что наша брань
не против крови и плоти...” (Ефес.6:12).
7. Которое впрочем не иное
[Евангелие], а только есть люди, смущающие вас...
Еще раз Павел оправдывает
галатов и резко нападает на лжеапостолов. Этими словами он как бы говорит: “Вас,
галатов, склонили к мнению, будто Евангелие, которое вы приняли от меня,
является не настоящим. Таким образом, вы полагаете, что поступаете правильно,
когда принимаете то новое благовествование, которому учат лжеапостолы и которое
кажется вам лучшим, чем мое. Я не обвиняю вас в такой мере, как я обвиняю тех
возмутителей спокойствия, которые будоражат вашу совесть и крадут вас из моей
руки”.
Здесь вы вновь видите, сколь
пылко и ревностно Апостол нападает на обольстителей и какими резкими словами он
описывает их. Он называет их возмутителями церквей и совести людей, не
совершающими ничего, кроме обольщения и обмана бесконечного числа душ и
нанесения ужасного ущерба и многих неприятностей церквям. В наши дни, к
сожалению, мы также должны свидетельствовать об этом великом зле. Но мы не можем
сделать ничего большего для его устранения, чем Павел мог сделать в свое время.
Данный фрагмент показывает, что
лжеапостолы, несомненно, называли Павла несовершенным [неполноценным] апостолом,
слабым и заблуждающимся проповедником. По этой причине он сам, в свою очередь,
называет их возмутителями церквей и разрушителями Евангелия Христова. Таким
образом, они осуждали друг друга — лжеапостолы порицали Павла, а Павел, в свою
очередь, осуждал их. Такая полемика и такое осуждение всегда существуют в
церкви, особенно когда [в ней] процветает учение Евангелия. Порочные учителя
гонят, порицают и угнетают верных учителей, которые, со своей стороны, нападают
на первых и осуждают их. В наши дни паписты и сектанты яростно ненавидят и
осуждают нас, а мы, в свою очередь, всем сердцем ненавидим и порицаем их
безбожное и богохульное учение. Тем временем бедные простые люди находятся в
замешательстве. Они колеблются и скитаются, пребывая в сомнениях и ломая голову
о том, на чью сторону им встать и за кем безопасней следовать. Ибо не каждому
дано иметь христианское суждение о столь важных вопросах. Жизнь покажет — какая
из сторон была права в своем учении и в осуждении других. Конечно, мы никого не
преследуем, не угнетаем и не убиваем. Так же, как наше учение не смущает сердца
, но оно избавляет их от бесконечных заблуждений и дьявольских ловушек. В
поддержку этого утверждения у нас есть свидетельства многих благочестивых людей,
которые благодарят Бога за то, что наше учение дало твердое утешение их сердцам.
Как Павел не был виноват в проблемах тех церквей, так и сегодня — не наша вина,
но вина анабаптистов, сакраментариев и других фанатиков, что в церкви возникло
такое множество проблем.
Хорошенько запомните, что
всякий, кто учит делам и праведности Закона, смущает церковь и совесть людей.
Кто бы мог поверить, что папа, кардиналы, епископы, монахи и все это “сборище
сатанинское” (Откр.2:9) — особенно основатели святых орденов, некоторых из
которых чудесным образом спас Бог — были возмутителями совести людей? Фактически
они намного хуже, чем те лжеапостолы. Лжеапостолы учили, что вдобавок к вере во
Христа дела Закона Божия также необходимы для спасения. Наши же оппоненты
полностью отбрасывают веру, уча человеческим традициям и делам, не заповеданным
Богом, но изобретенным ими безо всякого Слова Божия и вопреки ему. Их они ставят
не только наравне со Словом Божиим, но превозносят над ним. Но чем более святыми
внешне кажутся еретики, тем больший ущерб они наносят. Ибо если бы лжеапостолы
не обладали выдающимися способностями [дарованиями], огромным авторитетом и
видом святости и если бы они не претендовали на то, что являются служителями
Христа, учениками Апостолов и искренними проповедниками Евангелия, они не могли
бы так легко подорвать авторитет Павла и произвести впечатление на галатов.
Причина, по которой Павел столь
непримиримо противостоит им и называет их возмутителями церквей, заключается в
том, что они учили, будто вдобавок к вере во Христа для спасения необходимы
обрезание и соблюдение Закона. Павел свидетельствует об этом далее, в пятой
главе. И в Деян.(15:1) Лука говорит о том же самом: “Некоторые, пришедшие из
Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете
спастись”. Таким образом, лжеапостолы серьезно и упорно настаивали на том, что
следует повиноваться Закону. Упрямые иудеи, ратовавшие за соблюдение Закона,
сразу же нашли с ними общий язык и после этого легко убедили тех, кто был еще
недостаточно крепок в вере, что Павел, дескать, не был правоверным учителем,
поскольку он пренебрежительно относился к Закону. Ибо им казалось нелепым и
нелогичным то, что Закон Божий должен быть полностью отменен, и то, что должны
быть отвергнуты иудеи — то есть те, кто до тех пор всегда считались народом
Божьим, и те, кому были даны обетования Божии (Рим.9:4). И еще более неуместным
и неверным [несоответственным] им казалось то, что язычники, эти порочные
идолослужители, удостоились славы быть народом Божьим безо всякого обрезания и
безо всяких дел Закона, исключительно по благодати и верою во Христа.
Лжеапостолы особо подчеркивали
все это, чтобы подорвать репутацию Павла среди галатов. Стремясь же максимальным
образом ухудшить позицию Павла, они говорили, что он проповедует язычникам
свободу от Закона, неуважение к Закону Божию и даже полную отмену Закона и
уничтожение иудейского царства — все это вопреки Закону Божию, традициям всего
иудейского народа, примеру Апостолов и даже своему собственному примеру. Таким
образом, его [Павла] следовало избегать, как публичного богохульника и
разрушителя всего иудейского государства. Они утверждали, что слушать следует
их, потому что они, дескать, не только проповедовали Евангелие правильно, но
были учениками самих Апостолов, с которыми Павел никогда не был знаком. Таким
образом, они клеветали на Павла среди галатов и склоняли их к отказу от него.
Поэтому для того, чтобы ясно и отчетливо провозгласить, что евангельская истина
обитает среди галатов, Павел был вынужден изо всех сил противостать
лжеапостолам. И он обрушивается на них решительно и осуждает их, как
возмутителей церквей и извратителей Евангелия Христова, что мы видим далее:
...И желающие превратить
благовествование Христово.
То есть они не только стремятся
нанести вред вам, но хотят также полностью разрушить и угасить Евангелие
Христово. Сатана принимает участие в обоих этих деяниях. Он не удовлетворяется
лишь тем, что досаждает многим людям и вводит их в заблуждение через своих
лжеапостолов. Но через них он также действует во вред Евангелию, стремясь
уничтожить и упразднить его полностью, и он не успокоится, пока не достигнет
этой своей цели. Однако такие извратители Евангелия возмущаются и негодуют,
когда слышат, что они — апостолы дьявола. Фактически, они больше всех гордятся
именем Христовым и претендуют на то, что являются будто бы самыми искренними
проповедниками Евангелия. Но они путают [смешивают] Закон и Евангелие, и
неизбежным последствием этого является искажение Евангелия. Или Христос должен
восторжествовать, а Закон погибнуть, или же Закон должен пребывать, а Христос —
погибнуть. Христос и Закон не могут существовать в согласии и гармонии и вместе
царствовать над совестью. Где царствует праведность Закона, там не может
царствовать праведность благодати. И, с другой стороны, где царствует
праведность благодати, там не может царствовать праведность Закона. Одна из этих
праведностей должна будет уступить другой. И если вы не можете поверить, что Бог
хочет простить ваши грехи ради Христа, то как же вы можете поверить, что Он
хочет простить вас благодаря делам Закона или благодаря вашим собственным делам?
Таким образом, учение о благодати просто не может сосуществовать с учением
Закона. Одно из них неизбежно отвергается и упраздняется, а другое — укрепляется
и утверждается.
Но как иудеи были несклонны к
учению о вере и благодати, так и мы нерасположены к нему. Лично я хотел бы
сохранить и праведность благодати, как то, что оправдывает, и праведность
Закона, как основу отношения Бога ко мне. Однако, как Павел говорит здесь, такое
смешивание равносильно искажению Евангелия Христова. Все-таки в результате
противостояния сильнейшая сторона может победить лучшую . Поэтому случается так,
что праведность благодати и веры проигрывает, а другая праведность, праведность
Закона и дел, возвышается и побеждает. Христос и Его сторона являются слабыми, а
Евангелие — это “безумное” заявление [провозглашение] . С другой стороны,
царство мира и дьявола и сам князь мира сего — сильны. Вдобавок, плотская
мудрость производит глубокое впечатление. Но утешение наше заключается в том,
что дьявол и его сторонники не могут достичь того, чего он желает. Он может
повредить многим людям, но он не может уничтожить Евангелия Христова. Истина
может подвергаться опасности, но она не может погибнуть [исчезнуть] навсегда.
Она подвергается нападкам, но она непобедима. Ибо “Слово Господне пребывает
вовек” (1Пет.1:25).
Учить Закону и добрым делам
кажется простым [безобидным] и пустяковым делом, но это наносит больше вреда,
чем человеческий разум может себе представить. Это не только разрушает и
затуманивает знание о благодати, но также удаляет [устраняет] Христа со всеми
Его благословениями и полностью опрокидывает Евангелие, как Павел говорит в
рассматриваемом фрагменте. Причиной этого великого зла является наша плоть.
Погруженная в свои грехи, она не видит иного способа выпутаться из этого
положения, кроме совершения добрых дел. Вот почему она хочет жить в праведности
Закона и уповать на свои собственные дела. Поэтому она не знает ничего или почти
ничего об учении веры и благодати, без которого совесть человека не может
обрести мира.
Из этих слов Павла: “...И
желающие превратить благовествование Христово”, можно заключить, что лжеапостолы
поступали дерзко и нагло в своем противодействии Павлу. Поэтому он противостоит
им с усердием и весьма ревностно, будучи полностью уверен в своем призвании. Он
превозносит свое служение над ними и говорит:
8. Но если бы даже мы или Ангел
с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет
анафема.
Здесь Павел раздувает огонь.
Его усердие столь велико, что он начинает предавать анафеме чуть ли не самих
Ангелов. Он говорит: “Даже если мы сами, мои братья, Тимофей и Тит, или я и все,
кто со мною, не говоря уже о других, да, в самом деле, даже если Ангел с небес
будет проповедовать вам... и т.д., то я хотел бы, чтобы скорее мои братья и я,
да и даже Ангел с небес, были преданы анафеме, чем мое Евангелие было
уничтожено”. В том, что он имеет смелость порицать не только самого себя и не
только своих братьев, но даже Ангела с небес, проявляется его ревностное
усердие. Греческое слово
ameJana
означает нечто проклятое, отвратительное, презренное, нечто такое, что не имеет
совершенно никакого отношения к Богу. Так Иисус Навин говорит (6:16): “...Город
[Иерихон] будет под заклятием [ameJana],
и все, что в нем — Господу [сил]” . И в последней главе Книги Левит написано:
“Только все заклятое, что под заклятием [ameJana]
отдает человек Господу из своей собственности,— человека ли, скотину ли, поле ли
своего владения, — не продается и не выкупается: все заклятое есть великая
святыня Господня “ (Лев.27:28). Божественный приговор был таким, что Амалик и
некоторые другие города, предопределенные для
ameJana
обречены были на,
разрушение до основания (Исх.17:14). Таким образом, Павел имеет в виду
следующее: “Я хотел бы, чтобы скорее я, другие люди, да, чтобы даже Ангел с
небес, были преданы анафеме, нежели мы или другие проповедовали иное Евангелие,
чем то, которое мы или другие проповедовали [до сих пор]”. Итак, Павел предает
анафеме прежде всего себя самого, ибо умные спорщики обычно начинают критиковать
самих себя для того, чтобы впоследствии иметь возможность проще и строже
упрекать других.
Поэтому Павел заключает, что не
существует иного евангелия, чем то, которое он сам [до сих пор] проповедовал. И
что никакое другое евангелие не должно проповедоваться им или кем-то другим,
будь он хоть Ангелом небесным. Ибо если голос Евангелия прозвучал однажды, то
оно не будет отменено до самого Последнего Дня.
9. “Как прежде мы сказали, так
и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет
анафема”.
Павел повторяет то же самое еще
раз. Но здесь он говорит уже о других людях. До этого он предавал анафеме себя,
своих братьев и [даже] самого Ангела небесного. Здесь же он говорит: “Если
кто-то другой, кроме нас, проповедует вам иное евангелие, не то Евангелие,
которое вы приняли от нас, то да будет он также предан анафеме”. Таким образом,
он ясно отвергает [отлучает от церкви] и предает анафеме всех учителей вообще:
себя, своих братьев, Ангелов, и вдобавок — вообще всех своих противников,
лжеучителей. То, что Апостол имеет смелость проклинать всех учителей на земле и
на небе, показывает, что он весьма горяч духом [очень сильно пылает духом]. Ибо
все люди должны либо уступить тому Евангелию, которое проповедовал Павел, либо
быть осуждены и преданы анафеме.
Замена личностей [в последней
фразе] весьма примечательна. Павел говорит по-разному в первом и во втором
случаях, предавая анафеме проповедующих иное евангелие. В первом случае он
говорит: “Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то,
что мы благовествовали вам...” Во втором же случае мы читаем: “...Не то
[Евангелие], что вы приняли”. Он делает это преднамеренно, чтобы галаты не могли
сказать: “Павел, мы не меняли Евангелия, которое ты проповедовал нам. Мы поняли
тебя неверно, но просто те учителя, которые пришли после тебя, объяснили нам все
правильно”. Павел как бы говорит: “Я не имею с этим ничего общего. Они ничего не
могут ни добавить, ни исправить [в том, что я проповедовал]. То, что вы слышали
от меня, было чистым Словом Божиим. Пусть только это останется в силе. Я сам не
хочу быть иным учителем Евангелия, не таким, как я был, так же, как я не хочу,
чтобы вы были другими учениками. Поэтому если вы слышите, что кто-то учит
евангелию, отличному от того, что вы слышали от меня, или бахвалится, что он
принесет вам нечто лучшее, чем вы приняли от меня, то да будет он и его
последователи преданы анафеме”.
Таким образом служители сатаны
вторгаются и проникают в умы людей, обещая, что они принесут им нечто лучшее.
Они признают, что те, кто учили Евангелию до них, хорошо начали, но этого, как
они утверждают, еще недостаточно. Поэтому в наши дни фанатики делают нам
комплимент, что мы правильно начали евангельскую работу. Однако по той причине,
что мы презираем и порицаем их богохульное учение, они называют нас
“неопапистами “, которые вдвое хуже прежних папистов. Так воры и разбойники
посягают на стадо Господне, “чтобы украсть, убить и погубить” (Иоан.10:10).
Сначала они подтверждают наше учение, но затем они исправляют нас и утверждают,
будто истолковывают более ясно то, что мы понимали неверно или частично. Именно
так лжеапостолы нашли подход к галатам. Они сказали: “Да, Павел заложил основы
христианского учения. Но он не учит истинному пути оправдания, потому, [дескать]
что он склоняет людей отворачиваться от Закона. Посему то, чего он не мог дать
вам [то, чему он не мог вас правильно научить], вы должны принять от нас”.
Однако Павел никому не позволяет учить чему-то иному и всячески возражает против
того, чтобы галаты слушали и принимали что-либо, кроме того, чему он сам учил их
ранее и что они слышали и приняли от него. Поэтому: “...Кто благовествует вам не
то, что вы приняли, да будет анафема”,— говорит он.
Рассматриваемый фрагмент
содержит не так уж много наставлений, скорее одни лишь примеры. Мы не подошли
еще к главному учению, обсуждаемому в данном Послании. Потому что первые две
главы не содержат почти ничего, кроме оправдательных выражений и опровержений.
Тем не менее нам представляется здесь пример, из которого мы делаем определенный
вывод: то, что папа римский имеет исключительное право истолкования Священного
Писания , или то, что Церковь имеет власть над Писанием, — является
отвратительной ложью. Это то, о чем беззаконно провозгласили канонисты и
сентенциарии на следующем основании: “Церковь одобрила [приняла] только четыре
Евангелия, и по этой причине их только четыре. Ибо если бы она приняла больше
Евангелий, то их было бы больше. Из того, что Церковь имеет право принимать и
одобрять столько Евангелий, сколько она хочет, следует, что Церковь имеет
превосходство над Евангелиями [выше или главнее Евангелий]” . Бесподобный
аргумент! Я одобряю Писание. И поэтому я превосхожу Писание. Иоанн Креститель
признает и исповедует Христа. Он указывает на Него пальцем. Поэтому он имеет
превосходство над Христом [выше Христа]. Церковь одобряет христианскую веру и
учение. Значит церковь имеет превосходство над ними.
Для опровержения этой их
безбожной доктрины вам дается здесь ясное свидетельство из Писания и мощный
аргумент . Здесь Павел подчиняет себя, Ангела с небес, земных учителей, всех
других господ — Священному Писанию. Оно должно править , и все должны
повиноваться и быть покорны ему. Папа, Лютер, Августин, Павел, Ангел небесный —
они не должны быть господами, судьями или арбитрами, но [им следует быть] только
свидетелями, учениками и проповедниками Писания. И также никакая иная доктрина
не должна преподаваться в церкви, кроме чистого Слова Божия. В противном случае,
пусть учителя и те, кто слушают их, будут преданы анафеме вместе со своим
учением.
10. У людей ли я ныне ищу
благоволения, или у Бога?
Эти слова произносятся с тем же
пылом, что и раньше. Этим он как бы говорит: “Разве я, Павел, столь неизвестен
среди вас, после того как я публично проповедовал в ваших церквях? Разве вы все
еще не знаете о моих серьезных разногласиях и диспутах с иудеями? Мне думается,
что из того, что и как я проповедую, и из тех многих и великих бед и несчастий,
которые мне пришлось перенести, должно быть очевидно, кому я служу — людям, или
Богу. Все видят, что своею проповедью я навлек на себя не только повсеместные
гонения, но также злобную ненависть как со стороны моих соотечественников, так и
со стороны всех остальных людей. Поэтому очевидно, что своею проповедью я не
стремлюсь заслужить благосклонность или похвалу людей, но ищу благодати и славы
Божией”.
Мы могли бы сказать без лишнего
бахвальства, что своею проповедью мы также не стремимся к обретению
благосклонности людской. Ибо мы учим, что все люди порочны. Мы осуждаем
свободную волю человека, его естественные [природные] силы, его мудрость, его
праведность, а также изобретенную им же самим религию и все самое лучшее, что от
мира сего. Другими словами говоря, мы утверждаем, что в нас нет ничего, что
может заслуживать благодать и прощение грехов. Но мы провозглашаем, что мы
принимаем эту благодать всецело и полностью по дарованной нам милости Божией.
Ибо таким образом небеса являют славу Божию и Его деяния, полностью осуждая всех
людей за их дела (Пс.18:2) . Это не та проповедь, которая позволяет обрести
благосклонность со стороны людей и мира сего. Ибо ничто так не раздражает мир и
не вызывает у него такого нетерпения, как слышание о том, что его [мирская]
мудрость, праведность, религия и могущество [сила] порицаются. Порицание этих
могущественных и славных даров мира сего едва ли можно назвать заискиванием
перед миром, но скорее наоборот — таким образом можно быстро впасть в немилость
и накликать на себя беды и несчастья. Ибо если мы порицаем людей и все их
стремления, мы неизбежно сталкиваемся со злобной ненавистью, преследованием,
отлучением [от церкви], осуждением и уничтожением [с их стороны].
“Если они понимают другие вещи,
— говорит Павел, — то почему они не понимают так же и того, что все, чему я учу,
исходит от Бога, а не от людей? То есть своим учением я не ищу благосклонности
кого-либо из людей, но хочу угодить лишь Богу . Ибо если бы я стремился к
благосклонности со стороны людей, я не осуждал бы все их дела. (Христос говорит
то же самое в Евангелии от Иоанна (3:19): “Суд же состоит в том, что свет пришел
в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы”,
а также (7:7): “Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я
свидетельствую о нем, что дела его злы”.) Таким образом, я осуждаю дела
человеческие. То есть Словом Божиим, служителем и Апостолом которого я являюсь,
я свидетельствую о суде Его для всех людей, провозглашая им, что они грешники,
неправедные люди, чада гнева (Ефес.2:3), осужденные [проклятые] пленники сатаны.
Я заявляю, что они становятся праведными не благодаря своим делам или
посредством обрезания, но исключительно по благодати и верою во Христа. Поэтому
тем, что я проповедую, я вызываю злобную ненависть со стороны людей. Ибо нет
ничего более невыносимого для них, чем слышание о том, кто они и какие они есть.
Вместо этого они хотели бы скорее услышать похвалу своей мудрости, праведности и
святости. И это является верным свидетельством того, что я преподаю не
человеческое учение.
То, что я учу божественным
вещам, достаточно очевидно также и из моей проповеди благодати, милосердия,
деяний и славы одного лишь Бога. Согласно словам Христа, тот, кто говорит
заповеданное его Господом и Учителем и кто прославляет не себя самого, но Того,
Чьим посланником он является,— тот несет и учит истинному Слову Божьему
(Иоан.8:28,50). Я же учу лишь тому, что было заповедано Богом. И я не прославляю
самого себя. Я славлю Того, Кто послал меня. Вдобавок, я навлекаю на себя
враждебное отношение и негодование как со стороны иудеев, так и со стороны
язычников. Потому мое учение является истинным, чистым, надежным и божественным.
И не может быть иного учения, отличного от моего, а тем более лучше моего. Таким
образом, вообще любая доктрина, которая учит не так [не тому], как [чему] учит
моя доктрина, а именно: что все люди — грешники, и оправдываются только лишь
верою во Христа, — должна быть ложною, ненадежною, порочною, богохульною,
проклятою и демоническою. И таковыми же являются те, кто преподают это учение
или принимают его”. Таким образом, мы можем вместе с Павлом смело и решительно
предать анафеме любую доктрину, не совпадающую с нашей. Мы также своей
проповедью стремимся не к обретению славы человеческой и благосклонности князей
или епископов, но только к обретению благосклонности Божией. Мы проповедуем
только лишь Его благодать и дар, попирая ногами и осуждая все наше. Поэтому если
кто учит чему-то отличному или противоположному, то мы .ameJanaрешительно
провозглашаем, что он послан дьяволом и есть
...Людям ли угождать стараюсь?
То есть: “Кому я служу — людям
или Богу?” Павел всегда смотрит на лжеапостолов осуждающе. Они, — говорит он, —
всегда пытаются угождать и льстить людям. Ибо таким образом они стремятся
прославиться, опять же, во плоти. Вдобавок, будучи неспособными сносить
ненависть и гонения со стороны людей, они учат обрезанию, просто для того, чтобы
избежать гонений креста Христова, что следует из одиннадцатого стиха пятой
главы. Таким образом, в наши дни вы [тоже] встретите много таких, кто пытается
угодить людям. Для того чтобы жить в мире и довольствии плоти, они преподают
человеческие, то есть безбожные учения. Или же, вопреки Слову Божьему и
собственной совести, они одобряют богохульные и порочные суждения наших
оппонентов только для того, чтобы сохранить благосклонность князей и епископов и
не утратить своего имущества. Мы же, поскольку мы стремимся угодить Богу, а не
людям, испытываем по отношению к себе зависть дьявола и самого ада. Мы сносим
злословия и проклятия мира, смерти и всяческих пороков.
Поэтому Павел говорит здесь: “Я
не стремлюсь угождать людям, чтобы они славили мое учение и называли меня
выдающимся учителем. Я хочу угождать только Богу. Всякий, кто стремится угождать
Богу, вызывает к себе злобное и враждебное отношение со стороны людей. И я тоже
испытываю это. Ибо они сполна воздают мне позором, клеветой, заточением, мечом и
т.п. В отличие от этого, лжеапостолы преподают человеческое учение, то есть то,
что приятно и кажется разумным. И они делают это для того, чтобы им было проще
жить и чтобы заслужить благосклонность и одобрение людей. Те, кто ищут, находят
это, ибо они всеми прославляются и превозносятся”. Таким образом, Христос
говорит в Мат.(6:2), что лицемеры все делают для того, “чтобы прославляли их
люди”. И в Евангелии от Иоанна (5:44) Он выдвигает суровое обвинение таким
людям: “Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы,
которая от Единого Бога, не ищете?” Все, что Павел говорил до сих пор— это почти
что одни примеры. И все же он ревностно и постоянно настаивает на том, что его
учение является истинным и верным. Поэтому он призывает галатов не оставлять
этого учения и не принимать другого.
...Если бы я и поныне угождал
людям, то не был бы рабом Христовым.
Все это должно относиться ко
всему служению Павла, так что существует антитеза между его отношением [к этому
вопросу, существовавшим в те времена], когда он все еще был в Иудаизме, и его
отношением в настоящее время. Этим он как бы говорит: “Вы думаете, что я все еще
угождаю людям?” Таким образом, он говорит далее, в одиннадцатом стихе пятой
главы: “За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание?” То
есть: “Разве вы не видите и не слышите о моих повседневных схватках, великих
гонениях и несчастьях? После того как я был обращен и призван к апостольскому
служению, я никогда не испытывал благосклонности людей по отношению к себе. Я не
стремился к тому, чтобы угождать людям. Я пытался угождать одному лишь Богу. То
есть своим служением и учением я ищу славы и благосклонности Божией, а не
человеческой”.
Здесь мы также видим, как
лжеапостолы коварно и хитро пытались возбудить враждебное отношение галатов по
отношению к Павлу, пуская в ход обвинения вроде того, что он был вынужден учить
и соблюдать заповеданное Апостолами об обрезании и о Законе, о чем, дескать,
можно было судить по тому, что, обрезав Тимофея, он очистился в Иерусалимском
храме с четырьмя другими людьми и остриг голову. Они собирали такие и подобные
примеры и истолковывали их во вред Павлу. Затем они искали противоречия и
несоответствия у Павла, как наши оппоненты в настоящее время поступают с нашими
книгами. Таким образом, они пытались обвинить его в том, что он якобы учил
взаимоисключающим и противоречивым вещам. “Итак, — говорили они, — он выступает
в своих проповедях против обрезания, хотя до этого он не только не осуждал, но
даже соблюдал его, обрезав Тимофея, когда Апостолы велели ему сделать это”. Из
этого они заключали, что Павлу ни в коем случае нельзя доверять, а Закон и
обрезание должны соблюдаться. Но эти “слепые вожди слепых” (Мат.15:14) не видели
того, с какими намерениями Павел и другие Апостолы воздерживались от поспешной
отмены Закона и обрезания среди иудеев, добровольно соблюдая их на протяжении
некоторого времени.
11. Возвещаю вам, братия, что
Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,
12. Ибо и я принял его и
научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
Это — главное утверждение,
содержащееся в данной главе и [тезис, который развивается и прорабатывается] до
конца второй главы. Это — опровержение [обвинений] и оправдательное выступление.
Здесь Павел декламирует своего рода вечную историю [фрагмент истории без начала
и конца]. Иероним прилагает огромные усилия к тому, чтобы гармонизировать это
[привести это в логическое соответствие] . Но он не касается главной темы,
поскольку не рассматривает цель и намерения Павла.
Повествования, содержащиеся в
Писании, часто представлены в краткой форме и кажутся запутанными, поэтому
гармонизация их — дело непростое. Например, трудно дать логическое объяснение
отречениям Петра и истории страданий Христовых. Итак, Павел не раскрывает здесь
всей истории. Поэтому я не собираюсь в данном случае тратить силы на то, чтобы
гармонизировать [логически объяснить] данные высказывания, но обращаю внимание
лишь на цель и намерения Павла.
Основное утверждение,
содержащееся в этом фрагменте, заключается в следующем: “Мое Евангелие не от
человека. И принял я его не от человека, но посредством откровения от Иисуса
Христа”. Таково выдвигаемое им утверждение, которого он будет стойко
придерживаться в дальнейшем и которое он клятвенно подтверждает. Он торжественно
свидетельствует галатам, чтобы убедить их поверить в то, что он познал [принял]
свое Евангелие не от какого-то человека, но посредством откровения от Иисуса
Христа. И что они не должны обращать внимания на лжеапостолов, которых он
обвиняет в распространении лжи, поскольку они утверждают, будто Павел принял и
познал свое Евангелие от Апостолов.
Когда Павел говорит, что его
Евангелие “не от человека”, он имеет в виду вовсе не то, что это его Евангелие
является “нечеловеческим” . Ибо это очевидно и само собой, да и лжеапостолы
также бахвалились, что их учение было не человеческим, но божественным. Павел
имеет в виду, что он познал свое Евангелие не через какое-то человеческое
служение и принял его не какими-то человеческими способами, как все мы либо
познаем его через человеческое служение, либо принимаем так, как это свойственно
[присуще] людям — путем слышания, или чтения, или написания, или изображения
[рисования], и т.п. Он же, однако, принял его просто путем откровения от Иисуса
Христа. Если кто-то захочет провести здесь какую-то иную грань , то я ничего не
буду иметь против этого .
Когда Павел отрицает, что
принял Евангелие от человека, он ясно показывает этим, что Христос является не
просто человеком, но истинным Богом и одновременно истинным Человеком.
Павел принял свое Евангелие по
дороге в Дамаск, когда Христос явился ему и говорил с ним. Позже Христос снова
говорил с Павлом в Иерусалимском храме (Деян.22:17-21). Но Павел принял свое
Евангелие по дороге в Дамаск, о чем Лука рассказывает нам в 9-ой главе Книги
Деяний Апостолов. “Встань, — говорит ему Христос, — и иди в город; и сказано
будет тебе, что тебе надобно делать” (Деян.9:6). Христос не говорит ему идти в
город для того, чтобы принять Благовестие от Анании. Ведь Анании было велено
пойти и крестить Павла, возложить на него руки, вверить ему служение Слова и
ввести его в Церковь, но вовсе не преподавать ему Евангелие, которое он уже
принял через откровение Иисуса Христа на дороге, о чем он с гордостью заявляет в
рассматриваемом фрагменте. И сам Анания признает этот факт, говоря (Деян.9:17):
“Брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня,
чтобы ты прозрел...” Таким образом, он принял свое учение не от Анании. Но, уже
будучи призванным, просвещенным и наученным Христом по пути в Дамаск, он был
послан к Анании, чтобы иметь также и свидетельство людей о том, что он был
призван Богом проповедовать Евангелие Христово.
Павел был вынужден говорить
здесь обо всем этом, чтобы опровергнуть клевету лжеапостолов, которые пытались
возбудить в галатах неодобрительное [недоброжелательное, враждебное] отношение к
нему. Они утверждали, будто Павел был “ниже” по своему положению [ниже “по
рангу” ], чем остальные ученики Апостолов, которые приняли все, чему они учили и
что соблюдали, от Апостолов. [Они утверждали также] что они издавна
придерживались того образа жизни и поведения, которые были свойственны
Апостолам, и что Павел сам принял такие же наставления от них, но теперь
отвергает это. Почему же они [галаты] слушают того, кто ниже по своему
положению, и пренебрегают авторитетом Апостолов, которые были предшественниками
и учителями не только их, галатов, но и всех церквей во всем мире?
Этот аргумент, который
лжеапостолы основывали на авторитете Апостолов, был достаточно сильным и
действенным, чтобы одолеть [возражения] галатов, особенно по данному вопросу.
Если бы я не знал о примерах церквей в Галатии, Коринфе и повсюду в других
местах, то я никогда не поверил бы, что те, кто вначале приняли Слово с такой
радостью, включая многих выдающихся людей, могут быть побеждены [переубеждены]
столь быстро. Боже праведный, какой ужасный и безграничный ущерб может быть
нанесен одним-единственным аргументом, пронзающим сознание человека насквозь,
когда Бог лишает его Своей благодати — так, что тот моментально теряет все!
Этой хитроумной уловкой
лжеапостолы легко ввели в заблуждение галатов, не столь уж основательно
наставленных и укрепленных в своей вере, но все еще слабых. К тому же вопрос об
оправдании сложен и трудноуловим — не сам по себе, ибо сам по себе этот вопрос
является определенным и несомненным,— но лишь постольку, поскольку он касается
нас . Я и сам не раз убеждался в этом, ибо я знаю, как иногда мне приходится
бороться в мрачные часы . Я знаю, сколь часто я вдруг теряю из вида сияние
Евангелия и благодати, скрывшееся от меня за непроглядными, темными тучами.
Иначе говоря, я знаю, каким скользким и ненадежным является путь даже для тех,
кто достиг зрелости [духовной], и тех, кто, как кажется прочно укоренился
[укрепился] в вопросах веры. Мы имеем представление об этом, потому что мы можем
учить об этом. И это верный признак того, что мы обладаем этим, ибо никто не
может учить других тому, чего он не знает сам. “Признаком знающего человека, —
как сказано, — является его способность учить” . Но где нам следует усердно
использовать Евангелие, являющееся Словом благодати, утешения и жизни, там этому
предшествует [там это превосходит] Закон — Слово гнева, уныния и смерти,
порождающее смятение. Ужасы, которые оно [Слово Закона] производит в сознании,
ничуть не меньше, чем трепет, который был вызван зрелищем на горе Синай
(Исх.19:16). Так даже один фрагмент из Писания, повествующий о некоторых угрозах
Закона, уничтожает и поглощает всякое утешение. Он [Закон] потрясает все наши
внутренности настолько, что заставляет нас забыть об оправдании, о благодати, о
Христе и о Евангелии.
Таким образом, когда речь идет
о нас, [вопрос об оправдании —] это весьма тонкий и иллюзорный вопрос, ибо мы
столь неустойчивы. Вдобавок, нам противостоят наши собственные половины, а
именно — разумом и всеми своими силами. Более того, так как плоть не может
твердо и надежно уверовать, что обетования Божии истинны, она противостоит духу.
Поэтому она борется против духа, как Павел говорит, пленяя дух (Рим.7:23), чтобы
удержать его от той твердой веры, к которой он стремится (Гал.5:17). Вот почему
мы постоянно учим, что знание о Христе и о вере — это не человеческое деяние, но
всецело божественный дар. Как Бог создает веру, точно так же Он и сохраняет нас
в ней. И как Он в начале дает нам веру посредством Слова, точно так же Он
впоследствии проявляет, усиливает, укрепляет и совершенствует ее в нас этим
Словом. Таким образом, высшее служение, которое человек может воздать Богу,
суббота суббот , заключается в проявлении истинной благочестивости, в слушании и
чтении Слова Божия. С другой стороны, нет ничего более опасного, чем ситуация,
когда Слово надоедает или наскучивает. Поэтому всякий, кто столь равнодушен, что
полагает, будто он знает достаточно, и постепенно начинает ненавидеть Слово,
утратил Христа и Евангелие. То, что, по его мнению, он знает, он достигает
только посредством размышлений. И Св.Иаков говорит: “Тот подобен человеку,
рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя,
отошел и тотчас забыл, каков он” (Иак.1:23-24). Это как раз то, что в конце
концов случается с легкомысленными фанатиками.
Таким образом, пусть всякий
правоверный человек работает и стремится изо всех сил к познанию этого учения и
его сохранению, и для этой цели пусть он смиренно молится Богу, непрерывно
изучая Слово и молитвенно размышляя над ним. Даже когда мы сделали очень много,
нам всегда есть чем заняться [в этой области]. Ибо мы имеем дело не с
малозначительными врагами, но с врагами сильными и могучими, с врагами, которые
сражаются против нас непрестанно, а именно — с нашей собственной плотью, со
всеми ужасами мира сего, с Законом, с грехом, со смертью, с гневом и судом
Божиими и с самим дьяволом, который никогда не прекращает искушать нас изнутри,
осыпая своими раскаленными стрелами (Ефес.6:16), и извне, посылая к нам своих
лжеапостолов, чтобы низвергнуть если не всех, то хотя бы некоторых из нас.
Итак, данный аргумент
лжеапостолов производит впечатление и кажется весьма убедительным. В наши дни,
когда говорят, что Апостолы, святые отцы и их последователи учили так и так, что
церковь думает и верует таким образом и что не может быть того, чтобы Христос
позволил Своей Церкви пребывать в заблуждениях на протяжении столь многих
столетий, это также убеждает многих. Нам говорят: “Неужели вы, сами по себе,
мудрее, чем столь многочисленные святые, [неужели вы] мудрее даже всей церкви?”
Так дьявол под видом ангела света (2Кор.11:14) коварно нападает на нас сегодня,
используя некоторых неблагочестивых лицемеров, которые говорят : “Мы не
выступаем в защиту папы и епископов, презирающих и преследующих Слово Божие. И
мы испытываем отвращение к лицемерию монахов. Однако мы заинтересованы в том,
чтобы власть святой католической церкви оставалась незыблемой. Церковь веровала
и учила таким образом на протяжении многих столетий. И так же [веровали и учили]
все отцы первой церкви, которые были святыми более древними и более
просвещенными, чем вы. Так кто же вы такие, что присваиваете себе право
отклоняться от всего этого и нести нам противоположное [отличное от того]
учение?” Когда сатана использует вашу плоть и ваш разум таким образом, ваше
сердце устрашается и впадает в полное отчаянье, если вы непрестанно не приводите
себя в чувство и не говорите: “Будь то Киприан, Амвросий или Августин, Св. Петр,
Павел или Иоанн, да будь то хоть Ангел с небес, если он учит иначе [иному
евангелию] — я знаю наверняка, что то, чему я учу, исходит не от людей, но от
Бога. То есть я приписываю все Богу, и ничего людям”.
Я вспоминаю, что в самом начале
моего движения доктор Штаупиц , весьма достойный человек и наместник
Августинского ордена, сказал мне: “Мне очень нравится, что это наше учение
отдает славу и все остальное только Богу, и ничего людям. Ибо совершенно ясно,
что невозможно приписать Богу слишком много славы, благости и т.п.” . Так он
утешал меня. И в самом деле, учение Евангелия лишает людей всей славы, мудрости,
праведности и т.п., отдавая их целиком и полностью Творцу, Который созидает все
из ничего. Более того, куда надежней [безопасней] приписывать слишком много
Богу, чем приписывать слишком много людям. Ибо здесь я могу смело провозгласить:
“Хорошо, пусть святая церковь, Августин и другие отцы, а также Петр и Аполлос,
да пусть даже Ангел с небес преподает иное [противоположное] учение! Все равно
мое учение проповедует одного лишь Бога и служит лишь Ему одному, и оно порицает
праведность и мудрость всех людей. Здесь я не могу ошибаться, ибо как Богу, так
и человеку я приписываю именно то, что каждому из них воистину причитается”.
Но [мы слышим]: “Церковь свята,
отцы святы!” Допустим. Но тем не менее, несмотря на то что церковь свята, она
все же должна молиться (Мат.6:12): “И прости нам долги наши...” Точно так же,
хотя отцы и святы, они все равно обязаны веровать в прощение грехов. Таким
образом, если мы учим чему-то, что противоречит Слову Божию, то ни мне, ни
церкви, ни Апостолам, ни даже Ангелу с небес не следует верить. Но пусть Слово
Господне пребывает вовек (1Пет.1:25), ибо без него аргументация лжеапостолов
полностью захлестнула бы учение Павла. Ведь это воистину было ужасно и весьма
устрашающе — представить галатам дело так, будто вся церковь и все Апостолы
стоят по одну сторону, а по другую сторону — лишь Павел, новичок с очень
небольшим авторитетом. Это был очень убедительный и почти решающий аргумент. Ибо
никто не хотел бы утверждать, что церковь пребывает в заблуждении. И все же если
церковь учит чему-то помимо или вопреки Слову Божию, то необходимо сказать, что
она заблуждается.
Петр, главный среди Апостолов ,
жил и учил вопреки Слову Божию. Таким образом, он пребывал в заблуждении. И по
той причине, что он был неправ, Павел “лично противостал ему” (Гал.2:11),
критикуя его, поскольку он расходился с евангельской истиной. Вы видите здесь,
что Петр, святейший Апостол, заблуждался. Таким образом, я не стану слушать
церковь, или отцов [церкви], или Апостолов, если они не несут и не преподают
чистого Слова Божия.
В наши дни этот аргумент также
используется весьма эффективно против нас. Ибо если нам не следует верить ни
папе, ни отцам [церкви], ни Лютеру, ни кому-то еще, если они не учат чистому
Слову Божию, то кому же мы тогда должны верить? Кто даст нашим сердцам надежную
информацию о том, какая из сторон учит чистому Слову Божию,— мы или наши
оппоненты? Ибо они также претендуют на то, что имеют и преподают чистое Слово
Божие. С другой стороны, мы не верим папистам, потому что они не преподают и не
могут преподавать Слово Божие. Они вновь злобно ненавидят и гонят нас, как
гнуснейших еретиков и совратителей народа. Что же делать? Разве каждый фанатик
имеет право учить всему, что ему заблагорассудится, потому что мир отказывается
слушать или терпеть наше учение? Вместе с Павлом мы гордо заявляем, что
преподаем чистое Евангелие Христово. И папа, сектанты, отцы и церковь не только
должны подчиниться этому Евангелию — они должны принять его с распростертыми
руками, принять его с благодарностью, крепко ухватиться за него и нести его
другим. Но если кто-то учит иначе, будь он папой или Августином, Апостолом или
Ангелом с небес, то да будут он и его евангелие преданы анафеме. И пока мы
нисколько не продвигаемся вперед, но вынуждены выслушивать [слова оппонентов о
том], что наши хвалебные изречения являются, мол, не только тщетными, наглыми и
невежественными, но к тому же еще богохульными и демоническими. Тем не менее
если мы смиримся и уступим неистовству наших оппонентов, то как паписты, так и
сектанты возгордятся. Сектанты будут хвастаться, что они несут некое новое и
неизвестное учение, никогда не слыханное миром доселе, а паписты восстановят
свои старые мерзости. Таким образом, пусть каждый человек позаботится о том,
чтобы иметь полную уверенность в своем призвании и учении — так, чтобы он мог
смело и решительно повторить вместе с Павлом (Гал.1:8): “Но если бы даже мы или
Ангел с неба...” и т.д.
Итак, главное, что утверждает
Павел в рассматриваемом фрагменте, заключается в следующем: “Я принял свое
Евангелие не от человека, но через откровение от Иисуса Христа”, и пока довольно
об этом. Далее Павел приводит подробные доказательства этого утверждения,
упоминая многочисленные исторические события.
13. Вы слышали о моем прежнем
образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,
14. И преуспевал в Иудействе
более многих сверстников в роде моем...
Здесь не требуется ничего,
кроме словесного анализа. Павел приводит свой собственный пример: “Было время,
когда я защищал фарисейство и Иудаизм еще более неистово и упорно, чем вы и ваши
лжеучителя. Поэтому если бы праведность Закона чего-то стоила, то я остался бы
фарисеем. Ибо я также был фарисеем и следовал традициям отцов с еще большим
усердием, чем лжеапостолы делают это в наше время. Но я считаю, что эти традиции
и весь Иудаизм ничего не стоят”. И я тоже, будучи монахом, испытал в бдениях и
постах поболее, чем те, кто гонят меня сегодня. Я был суеверен до исступления и
безумия, рискуя своим телом и здоровьем. Все, что я делал,— я делал с великим
усердием и во имя Божие. Я искренне обожал папу римского и не из стремления к
обретению пребенд или богатств. И все же, сравнив с праведностью Христовой, я
отбросил эти
alabucs.
Но наши слепые и бесчувственные оппоненты не верят, что я, так же, как и другие,
испытал на себе это фарисейство.
... Будучи неумеренным
ревнителем отеческих моих преданий.
Здесь Павел не называет
традиции отцов “фарисейскими” или “человеческими”, как это делает Иероним . Ибо
в данном фрагменте он обсуждает не фарисейские традиции. Он говорит здесь о
вещах куда более величественных и грандиозных. Поэтому он называет даже святой
Закон Моисеев “отеческими моими преданиями” — в том смысле, что они были
переданы и получены как наследство от отцов. “За них, — говорит он, — я
усердствовал немало, когда был в Иудаизме”. Об этом же он говорит в Послании к
Филиппийцам (3:5-6): “...По учению фарисей, по ревности — гонитель Церкви
Божией, по правде законной — непорочный”. Этим он как бы говорит: “Здесь я могу
открыто хвалиться и противопоставлять себя всему иудейскому народу, даже лучшим
и святейшим из обрезанных. Пусть они покажут мне, если могут, более усердного и
ревностного защитника Закона Моисеева, чем был я! Я был фанатичным сторонником
традиций отцов и приверженцем праведности Закона. И это уже само по себе должно
убеждать вас, галатов, не верить обманщикам, столь явно уповающим на праведность
Закона, как дело величайшей важности. Ибо если бы существовали хоть какие-то
основания для того, чтобы хвалиться праведностью Закона, то у меня было бы
больше причин похваляться, чем у кого бы то ни было”.
15. Когда же Бог, избравший
меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил
16. Открыть во мне Сына Своего,
чтобы я благовествовал Его язычникам,— я не стал тогда же советоваться с плотью
и кровью,
17. И не пошел в Иерусалим к
предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
Это указание на первое
путешествие Павла. Иероним старается здесь изо всех сил, утверждая, что в Книге
Деяний Лука даже не упоминает о путешествии Павла в Аравию — как будто была
какая-то необходимость в том, чтобы записывать события и деяния, происходившие
ежедневно, — это было просто невозможно! Достаточно и того, что у нас есть
некоторые подробности и отдельные свидетельства [отчеты], из которых мы можем
выделить учение и примеры.
Здесь Павел свидетельствует,
что сразу же после того, как он был призван по благодати Божией проповедовать
Христа среди язычников, он отправился — причем не по совету какого-то человека —
в Аравию, чтобы исполнять дело, к которому он был призван. В данном библейском
фрагменте показано — Кто научил его, и посредством чего он пришел к познанию
благодати и к своему апостольству. “Бог благоволил” [“Когда Богу было угодно”],
— утверждает он. Этим он как бы говорит: “Я не заслуживал этого. Ибо я
усердствовал о Законе Божием, но безрассудно. Фактически, мое безумное и
порочное усердие так ослепило меня, что, с позволения Божия, я впал в еще более
отвратительные и мерзкие грехи. Я гнал Церковь Божию. Я был врагом Христовым. Я
поносил Его Евангелие. И, наконец, по моей вине было пролито столько невинной
крови. Вот что я заслужил сам по себе. Но в самый разгар этого жестокого
неистовства я был призван к такой благодати. На каком основании? По причине моей
выдающейся жестокости? Конечно, нет! Но по изобильной благодати Божией, по
благодати Того, Кто призывает и являет милосердие, я был помилован, и мне были
прощены все эти богохульства. И вместо всех этих моих отвратительных грехов,
которые я почитал за служение, в высшей степени угодное Богу, Он дал мне Свою
благодать и призвал меня на апостольское служение”.
В наши дни мы пришли к познанию
благодати посредством таких же “добродетелей”. Я распинал Христа ежедневно в
своей монашеской жизни и поносил имя Божье своим ложным упованием, в котором я
постоянно жил [тогда]. Внешне я был “не таков, как прочие люди, грабители,
обидчики, прелюбодеи” (Лук.18:11). Я был целомудрен, нищенствовал и пребывал в
послушании. Вдобавок к этому я был свободен от забот жизни сей и посвящал всего
себя постам, бдениям, молитвам, чтению месс, и тому подобным вещам. Тем не менее
под этой внешней святостью и твердостью я вынашивал постоянное неверие,
сомнение, страх, ненависть и презрение к Богу. Эта моя праведность была не чем
иным, как выгребной ямой и восхитительным царством дьявола. Ибо сатана любит
таких святых и тех, кто разрушает свои собственные тела и души и лишает себя
всех благословений даров Божиих, [он] считает [их] своими возлюбленными. Хотя
они и делают все это, тем не менее злоба [злобные намерения], [духовная]
слепота, презрение к Богу, пренебрежение Евангелием, осквернение Таинств,
богохульство и оскорбление Христа и пренебрежение всеми благословениями Божьими
вовсю правят ими. Короче говоря, такие святые являются рабами сатаны. Таким
образом, они вынуждены думать, говорить и делать все, чего он желает, хотя
внешне кажется, будто они превосходят всех остальных своими добрыми делами,
своею святостью и аскетической жизнью.
Вот каким образом мы, находясь
под властью папства, воистину оскверняли и хулили Христа и Его Евангелие ничуть
не меньше, чем это делал Павел [будучи фарисеем], а может быть, даже и больше,
чем он. Я был особенно подвержен этому пороку. Я питал отвращение даже к имени
Яна Гуса . Фактически, мысль о нем я считал серьезнейшим осквернением. И я горел
желанием— столь ревностно я повиновался папе — огнем и мечом покарать этого
еретика если не действием, то в духе. И я полагал, что этим я мог бы совершить
великое служение Богу (Иоан.16:2). Таким образом, если вы сравните мытарей и
шлюх с этими святыми лицемерами, то они вовсе не кажутся порочными. Ибо,
совершив порочный поступок, те грешники терзаются угрызениями совести и не
оправдывают своих порочных деяний. Эти же люди, будучи далеки от признания того
факта, что их мерзости, их идолопоклонничество и порочные акты служения являются
грехами, на самом деле провозглашают, что все это является богоугодной жертвой.
Фактически, они поклоняются этим порочным явлениям, как какой-то особой святыне,
и через них обещают спасение другим, и даже продают их, как нечто способствующее
спасению.
Таким образом, наша “величайшая
праведность” и “драгоценная заслуга”, приводящая нас к познанию благодати,
заключается в том, что мы самым злобным и демоническим образом гнали,
злословили, злоупотребляли и порицали Бога, Христа, Евангелие, веру, таинства,
всех благочестивых людей и истинное служение Богу, а также учили и учреждали
противоположное. И чем более “святы” мы были, тем более слепыми становились и
тем более искренне служили дьяволу. Каждый из нас был кровопийцей — если не на
деле, то в сердце своем.
Когда же Бог... благоволил.
Этим Павел как бы говорит:
“Только по неописуемой доброте Божией Он пощадил меня, никчемного человека,
преступника и богохульника. И не только пощадил, но дал мне также знание о
спасении, Духа Своего, Сына Своего Христа, апостольское служение и вечную
жизнь”. Видя нас в подобных грехах, Бог не только простил наши беззакония и
богохульства, причем исключительно по милости Своей, ради Христа, но Он также
омыл нас Своими великими благословениями и духовными дарами. Однако многие из
нас не только, как сказано во 2Пет.(1:9), “забыли об очищении прежних грехов
своих”, но вновь открыли вход дьяволу и возненавидели Слово Его. И многие начали
также извращать Слово Божие, становясь основателями новых сект. Последнее
состояние этих людей хуже первого (Мат.12:45).
...Избравший меня от утробы
матери моей и призвавший благодатью Своею...
Это иудейское выражение. Этими
словами Павел как бы говорит: “Освятивший, предопределивший [рукоположивший] и
подготовивший меня. То есть Бог предопределил еще до моего рождения, что я буду
свирепствовать против Его Церкви [гнать Его Церковь] и что затем Он милостиво
призовет меня обратно [отзовет меня] от моей жестокости и моего богохульства —
исключительно по благодати Своей — на путь истины и спасения. Короче говоря, еще
не родившись, я уже был Апостолом в глазах Божиих. Когда же пришло время, я был
провозглашен Апостолом в глазах мира сего”.
Таким образом, Павел
отбрасывает все “заслуги”. Он воздает славу одному лишь Богу, себе же
приписывает только смятение и бестолковщину. Он как будто хочет сказать: “Всякий
дар — большой или маленький, физический или духовный,— который Бог намеревался
дать мне, и все благое, что я когда-либо в своей жизни делал,— все это Бог
предопределил еще до того, как я родился, еще тогда, когда я не мог задумывать,
желать или совершать ничего хорошего, но был лишь бесформенным зародышем. Таким
образом, этот дар я обрел исключительно по предопределению и милосердной
благодати Божией, еще до своего рождения. И затем, после того как я родился, Он
продолжал поддерживать меня, несмотря на то что я пребывал в неисчислимых и
отвратительных беззакониях и пороках. Чтобы еще более очевидно провозгласить мне
о невыразимом и неоценимом величии Своего милосердия, Он — исключительно по
благодати Своей — простил все мои бесконечные и ужасные грехи. Он столь
великодушно омыл меня Своею благодатью, что я не только познал то, что дано нам
во Христе, но стал проповедовать это другим”. Это то, чего заслуживают все люди,
и особенно— безумцы, погрязшие в мерзостях собственной человеческой праведности.
...И призвавший благодатью
Своею...
Обратите внимание на то, как
усерден Апостол. “Призвавший [меня]”, — говорит он. И каким же образом?
Произошло ли это благодаря моему фарисейству, моей непорочной и святой жизни,
или моим молитвам, постам и трудам? Нет. Тем более это не было совершено за мои
богохульства, гонения и притеснения [Церкви]! Как же тогда? Исключительно по Его
благодати.
... Благоволил открыть во мне
Сына Своего ...
В этом фрагменте вы слышите,
какое учение было дано и вверено Павлу — учение Евангелия, которое есть
откровение Сына Божия. Как говорится в Пс.(2:12): “Почтите Сына...” Это учение,
отличное от всех других. Моисей не открывает Сына Божия. Он обнаруживает Закон,
грех, совесть [терзания совести], смерть, грех, суд Божий и ад. Это не Сын
Божий! Таким образом, только Евангелие открывает Сына Божия. О, если бы только
человек мог внимательно различать и не искать Закон в Евангелии, но держать его
отдельно, подобно тому, как небо держится на удалении от земли! Само по себе это
различие просто и ясно, но нам оно кажется трудным и почти непостижимым. Ибо
легко сказать, что Евангелие есть не что иное, как откровение Сына Божия, или же
знание об Иисусе Христе, а не откровение, или знание о Законе. Но в столкновении
с сознанием и на практике это трудно вместить полностью [усвоить, в точности
понять] даже многоопытным людям.
Итак, если Евангелие есть
откровение о Сыне Божием, чем оно и на самом деле является, то оно, конечно же,
не требует [совершения добрых] дел, равно как не угрожает смертью и не устрашает
совесть. Но оно являет Сына Божия, Который не является ни Законом, ни добрыми
делами. Но этого паписты просто не могут понять. Таким образом, они создают
евангельский “Закон милосердия “. Однако главной фигурой [темой, Субъектом ]
Евангелия является Христос. Чему Евангелие учит и что оно являет мне — так это
божественное деяние, дарованное мне исключительно по благодати. Ни человеческий
разум, ни его мудрость, ни даже Закон Божий не учат этому. И я принимаю этот дар
одною лишь верою.
...Открыть во мне Сына
Своего...
Эта разновидность учения,
которая открывает Сына Божия, не может быть преподана, познана или
рассматриваема никаким человеческим разумом, и даже самим Законом. Она
открывается Богом, во-первых,— внешне, Словом, а затем — внутренне, посредством
Духа. Таким образом, Евангелие является божественным Словом, которое снизошло с
небес и открыто Святым Духом, посланным именно для этой цели. И все же это
происходит таким образом, что внешнее Слово должно придти сначала. Ибо Павел сам
не имел внутреннего откровения до тех пор, пока он не услышал внешнего Слова с
небес, а именно: “Савл, Савл! что ты гонишь Меня?” (Деян.9:4). Итак, сначала он
услышал внешнее Слово. И только затем последовали откровения, знание Слова, вера
и дары Духа.
...Чтобы я благовествовал Его
язычникам...
Посмотрите, как Павел подбирает
слова! “Бог... благоволил, — говорит он, — открыть во мне Сына Своего”. Для
чего? “Не только для того, чтобы я сам мог веровать в Его Сына, но чтобы я мог
также являть Его язычникам [проповедовать Его среди язычников]”. А почему не
среди иудеев? Здесь вы видите, что Павел действительно является Апостолом
язычников, несмотря на то что он проповедует Христа также и среди иудеев. Здесь
Павел в нескольких словах обобщает все свое богословие, что он делает часто, и
сводится оно к проповеди Христа среди язычников. Он как бы говорит: “Я
отказываюсь обременять язычников Законом, потому что для язычников я Апостол и
евангелист, а не законодатель”. Таким образом, он нацеливает все свои слова
против лжеапостолов, как бы говоря: “Вы, галаты, не слышали, чтобы я учил
праведности Закона или праведности дел. Ибо это относится к Моисею, а не ко мне,
Павлу, Апостолу язычников. Мои обязанности и мое служение заключаются в том,
чтобы нести вам Евангелие и являть вам то же откровение, что я и сам получил.
Таким образом, вам не следует слушать никакого иного учителя, преподающего
Закон. Ибо среди язычников следует проповедовать не Закон, но Евангелие, не
Моисея, но Сына Божия, не праведность дел, но праведность веры. Вот что надлежит
провозглашать язычникам”.
...Я не стал тогда же
советоваться с плотью и кровью...
Здесь Св. Иероним вступает в
острую полемику с Порфирием и Юлианом, обвиняющими Павла в невежестве, потому
что он, дескать, не хотел советоваться о своем Евангелии с другими Апостолами
[не хотел сообразовываться, считаться с ними], а также потому, что Павел
называет других Апостолов “плотью и кровью” . Однако если отвечать на это
кратко, то следует заметить, что, когда Павел упоминает в этом фрагменте “плоть
и кровь”, он говорит вовсе не об Апостолах. Ибо ниже он добавляет: “И не пошел в
Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам”. Павел имеет в виду следующее —
получив некогда откровение Евангелия от Христа, он не стал советоваться об этом
ни с кем в Дамаске. Тем более он никого не просил научить его Евангелию. Равно
как он не пошел в Иерусалим к Петру и другим Апостолам, чтобы научиться
Евангелию от них. Но сразу же после принятия крещения от Анании в Дамаске и
возложения на него рук — ибо ему было необходимо иметь внешний признак и
свидетельство о своем призвании,— он провозгласил Иисуса Сыном Божиим. Лука
свидетельствует о том же самом в девятой главе Книги Деяний.
17. И не пошел в Иерусалим к
предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
То есть: “Прежде чем
встречаться с Апостолами или советоваться с ними, я отправился в Аравию и сразу
же принял на себя служение проповеди Евангелия среди язычников. Ибо я был
призван к этому и принял также откровение от Бога”. Таким образом, напрасно
Иероним спрашивает, что Павел делал в Аравии. Что же еще он должен был делать,
если не проповедовать Христа? Ибо, как он говорит, Сын Божий был открыт ему для
того, чтобы он мог проповедовать Его среди язычников. Таким образом, он
переезжает из Дамаска, языческого города, прямо в Аравию, где также жили
язычники. И там он энергично и решительно отправляет свое служение. Он познал
свое Евангелие не от какого-то человека и не от самих Апостолов, равно как он не
получал разрешения [проповедовать Евангелие] от них. Но он удовлетворился своим
призванием с небес и одним лишь откровением Иисуса Христа [он посчитал это
достаточным].
Таким образом, весь этот
фрагмент является опровержением того аргумента, который лжеапостолы использовали
против Павла. Они утверждали, будто он был лишь учеником и слушателем Апостолов,
которые сами жили по Закону. Более того, они говорили, что и сам Павел также
живет согласно Закону, а потому, дескать, и язычники должны были соблюдать Закон
и обрезаться. Чтобы опровергнуть данный аргумент, Павел рассказывает эту длинную
историю: “До того как я был обращен, я не принимал [не познавал] Евангелия ни от
Апостолов, ни от каких-то других верующих. Потому что я не только неистово
преследовал это учение, но уничтожал и опустошал всю Церковь Божию. Точно так же
я не познал его [Евангелие] от них после своего обращения. Ибо в Дамаске я сразу
же стал проповедовать и ни с кем не советовался. В те времена [до тех пор] я
даже и в глаза не видел никого из Апостолов”.
Точно так же и мы можем
хвалиться, что приняли свое учение не от папы. Мы действительно имеем от него
Священное Писание и внешние символы, но не учение, пришедшее к нам целиком и
полностью как дар Божий, к которому были присовокуплены наши собственные
старания: изучение, чтение и исследование. Таким образом, когда сегодня наши
оппоненты говорят: “Эй вы, лютеране, почему кто-то должен верить вашему учению,
ведь вы не олицетворяете официальную власть [не занимаете официальных постов в
обществе]? Вы должны принимать свое учение от папы и от епископов, которые
поставлены [рукоположены] надлежащим образом и законно отправляют свое
служение”, — этот аргумент тщетен.
18. Потом, спустя три года,
ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
19. Другого же из Апостолов я
не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Павел не отрицает, что он
встречался с Апостолами. В самом деле, он соглашается, что был с ними, но не со
всеми. Он заявляет, что ходил к ним в Иерусалим не по [их] указанию, но
добровольно, и не для того, чтобы узнать что-то [научиться чему-то] у Апостолов,
но чтобы видеться с Петром. Лука пишет о том же самом в девятой главе Книги
Деяний (9:28 и далее). Варнава привел Павла к Апостолам и рассказал им, что
Павел видел Господа на дороге, что Господь говорил с Павлом и что Павел смело и
решительно проповедовал в Дамаске во имя Иисуса. Варнава свидетельствует это о
Павле. Все слова Павла направлены на то, чтобы доказать, что его Евангелие
исходит не от людей. Он соглашается, что виделся с Петром и Иаковом, братом
нашего Господа, но ни с кем другим, кроме этих двоих, и от них он ничему не
научился.
Таким образом, Павел
признается, что он был в Иерусалиме с Апостолами, и в этом отношении то, что
говорят лжеапостолы, верно. Он соглашается также, что жил по иудейскому образу
жизни, но только среди иудеев. Ибо Павел соблюдает правило: “Будучи в Риме,
поступай как римляне” . Об этом он сам говорит в 1Кор.(9:19-22): “Ибо, будучи
свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я
был как Иудей... Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере
некоторых”. Итак, он соглашается с утверждением [аргументом] лжеапостолов, что
он был в Иерусалиме с Апостолами. Но он отвергает то, что познал Евангелие от
Апостолов, или то, что он обязан учить Евангелию так, как Апостолы того желали.
Таким образом, основным в данном фрагменте является слово “видеться”. “Ходил я в
Иерусалим, — как бы говорит он, — видеться с Петром, а не учиться чему-то от
него. Поэтому Петр не является моим учителем [господином], равно как и Иаков”.
Что же касается других Апостолов, он полностью отрицает, что видел кого-либо из
них.
Но почему Павел повторяет столь
часто, даже слишком часто, что он познал свое Евангелие не от людей, и даже не
от самих Апостолов? Цель его заключается в том, чтобы отговорить церкви Галатии
следовать за лжеапостолами, ведущими их на погибель, и склонить их к твердой
уверенности, что его Евангелие является истинным Словом Божиим. Вот почему он
повторяет это столь настойчиво. И если бы он не подчеркивал этого, то он никогда
не смог бы опровергнуть утверждений лжеапостолов. Потому что они выдвинули бы
такое возражение: “Мы ничуть не хуже Павла. Мы — такие же ученики Апостолов, как
и он. Кроме того, он один, а нас — много. Поэтому мы превосходим его как
авторитетом [властью], так и числом”. Здесь Павел был вынужден “хвастаться”,
решительно утверждать и клясться, что он не учился своему Евангелию от кого-то и
не принимал его от самих Апостолов. Такое “показное провозглашение” было
чрезвычайно необходимо, и это было не пустым “бахвальством”, как ошибочно
утверждают Порфирий и Юлиан. Они не понимали намерений Павла, равно как этого не
понимал и Иероним. Ибо служение Павла, а также и все церкви, в которых он учил,
были здесь в большой опасности. Поэтому служение Павла и служение всех церквей
требовало того, чтобы Павел продемонстрировал эту свою “святую гордость” и
хвастался своим призванием и знанием Евангелия, которое было открыто ему
Христом. И, поступая так, он мог убедить сердца галатов в том, что его учение
является Словом Божиим. Здесь Павел имел дело с важным и серьезным вопросом, а
именно — он стремился к поддержанию всех церквей в здравом учении. Говоря
кратко, вопрос, затрагиваемый в данной полемике, был делом вечной жизни и вечной
смерти. Ибо там, где исчезает чистое и твердое Слово Божие, не остается ни
утешения, ни спасения, ни жизни. Таким образом, Павел декламирует все это для
того, чтобы поддержать церкви в истинном и здравом учении. Он борется не за то,
чтобы защитить свою собственную славу, в чем Порфирий обвиняет его. Рассказывая
это, он стремится показать, что он принял свое Евангелие не от какого-то
человека и что вот уже несколько лет, а именно,— три или четыре года, как в
Дамаске, так и в Аравии он проповедовал по божественному откровению то же самое
Евангелие, которое проповедовали Апостолы, хотя ранее он не встречался ни с кем
из Апостолов.
Иероним не совсем честно
обыгрывает здесь загадочные пятнадцать дней [“подтасовывает факты”, используя
загадку пятнадцати дней] . Он утверждает, что за те пятнадцать дней Павел был
обучен Петром и посвящен в тайны. Однако это совершенно не соответствует фактам.
Ибо Павел ясно и открыто говорит, что он ходил в Иерусалим видеться с Петром и
что он пробыл у него пятнадцать дней. Если бы он собирался познать Евангелие от
Петра, то ему пришлось бы остаться там на несколько лет! Прослушав
пятнадцатидневный курс он не мог бы стать столь великим Апостолом и учителем
язычников. И я уж не говорю о том, что на протяжении этих пятнадцати дней, как
свидетельствует Лука в Деян.(9:28 и далее), он [уже] “смело проповедывал во имя
Господа Иисуса” и “состязался с Еллинистами” и т.д.
20. А в том, что пишу вам, пред
Богом, не лгу.
Почему Павел клянется здесь?
Потому что он рассказывает историю. Он вынужден присягать, чтобы церкви поверили
ему. В противном случае лжеапостолы могли бы сказать: “Кто знает, а правду ли
говорит этот Павел?” Здесь вы видите, как великий Апостол Христов испытывает
столь великое неуважение к себе среди своих собственных [учеников] галатов,
которым он проповедовал Христа, что он даже вынужден присягать в том, что
говорит правду. Если такое случалось [даже] с Апостолами, если даже они
сталкивались с людьми, которые смели обвинять их во лжи, то нет ничего
удивительного, что это происходит и с нами, людьми, недостойными никакого
сравнения с Апостолами. Он клянется в том, что кажется обыденным и
незначительным делом, а именно — в том, что говорит правду, повествуя, что ходил
к Петру, чтобы [просто] повидаться с ним, а не научиться у него чему-то. Если вы
рассмотрите этот вопрос более внимательно, [то увидите, что] он важен и серьезен
— это ясно из того, что было сказано ранее. Следуя примеру Павла, мы также
присягаем: “Бог знает, что мы не лжем!”
21. После сего отошел я в
страны Сирии и Киликии.
Сирия и Киликия — это области,
расположенные рядом. Павел постоянно пытается убедить их [галатов], что как до
его встречи с Апостолами, так и после нее, он проповедовал Евангелие, которое он
принял по откровению Христову, и что он никогда не учился ни у кого из
Апостолов.
22. Церквам Христовым в Иудее
лично я не был известен,
23. А только слышали они, что
гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял,—
24. И прославляли за меня Бога.
Павел добавляет здесь это,
чтобы дополнить и завершить свой рассказ о том, что после своей встречи с Петром
он отправился в Сирию и Киликию и проповедовал там, во истину, проповедовал
таким образом, что стал известен среди церквей Иудеи, и они могут
свидетельствовать о нем. Этим он как бы говорит: “Я призываю в свидетели все
церкви, в том числе и те, которые расположены в Иудее. Ибо церкви могут
засвидетельствовать — и не только церкви, расположенные в Дамаске, Аравии, Сирии
и Киликии, но также и те, что расположены в Иудее,— что я проповедовал ту же
веру, которую когда-то гнал и которой противился. И они прославили Бога за меня
не потому, что я учил соблюдению обрезания и Закона Моисеева, но потому, что я
проповедовал веру и укреплял [воздвигал] церкви своим евангельским служением.
Таким образом, об этом вам свидетельствуют не только люди из Дамаска и Аравии,
но также и вся католическая [вселенская] церковь Иудеи”.